19.10.2009 в 14:18
Пишет Император Галактики:Ночной кошмар
Готическая история, случившаяся в уральской тайге зимней ночью одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.
читать дальшеСлучилось это в те дни, когда я отдвавал долг ныне уже несуществующему государству. Иными слвоами, проходил службу в рядах Вооруженных Сил СССР. Служил я в ракетных войсках стратегического назначения, а располагалась ракетная площадка, в самой что ни на есть уральской тайге, и самым условно ближним городом к нам являлся Нижний Тагил.
Площадка представляла собой небольшой пятачок в лесу, на пятачке этом располагались казармы, здание штаба и столовой, окружавшие плац, чуть ниже - барак санчасти и маленький домик прапорщиков-водителей дежурной смены ракетных МЗов. Асфальтовая дорожка вела далее, непосредственно в боевую зону, где и располагалось здание караула.
Мимо площадки, рассекая тайгу, шла полоса бетонки, по которой изредка проносились машины из городка дивизии и обратно, да тяжко рычали во время учений грузные туши МАЗов, на спинах которых гигантскими фаллосами покачивались ракеты.
И все... тайга.
Я так подробно все это рассказываю для того, чтобы дать хоть какую-то картину места действия.
Теперь о действующих лицах.
Увы, лет с той поры прошло уже немало, я забыл многие имена и фаилии, и, даже звания. Если не ошибаюсь, то первый персонаж был лейтенантом, и частенько ходил в караул начкаром. Был он сволочью, трусом и исключительным идиотом. И если первое качество солдаты ему как-то простить могли, то два остальных ни в какую. Попасть с ним в караул означало гарантированно заработать огромное количество всяческих неприятностей, идиотских распоряжений, унизительных шуточек и прочих прелестей военной жизни.
Мы копили злобу, разрабатывали планы мести страшной настолько, что, узнай о ней средневековые палачи, зарыдали бы от зависти горькими слезами. Но все эти планы был труднореализуемы, и оставались лишь сладкими мечтами, которые снились нам вперемежку с порнографическими кошмарами.Удача пришла, откуда не ждали. Из госпиталя дивизии вернулся воронежский паренек Саша, юноша беспокойный, головастый, а потому постоянно по поводу вяческих залетов, пребывавший в нарядах и прочих сомнительных позициях. Саша был тих и задумчив. на утсах эго блуждала легкая улыбка лирического героя, наблюдающего за своей возлюбленной в свете луны. Сашу прижали в курилке к стене и воросили, какого, собственно, хера. Из внутреннего кармана гимнастерки Саша осторожно извлек небольшую стеклянную ампулу и изрек, - Десять капель, и срать будешь неделю без передыху.
Присутствующие восторженно взвыли шепотом.
Но просто подлить чудесное слабительное летехе было бы опошлением идеи Высокой Мести. Не-е-ет, мы собирались насладиться настоящей, качественно продуманной, операцией.
И саша проявил себя зверем хитрым, осторожным и дальновидным. Оказалось, в дивизии служил его земляк. И не кем-нибудь, а водителем подполковника Баранова. Должности этого доблестного офицера я уже не помню, но он отличался страшной любовью к инспекции караулов. В ночи его "козел" мчался по бетонке, рассекая тьму кинжальными лучами фар, словно зверь Апокалипсиса, и дрожали начкар, и стонали в беспокойном сне командиры дивизионов, ибо Баранов был туп, злобен и беспощаден. Цветом лица он напоминал свеклу, заботливо сваренную хорошей хозяйкой для праздничного салатика, строением же и выражением все того же лица - сексуально озабоченного бульдога.
И вот, последовал долгожданный звонок:- Мы сейчас с моим выезжаем, - торопливо шепнул дневальному зёма-воронежский, и отключился.
Справедливость на свете была - Саша как раз находился в каауле и с тем самым лейтенантом-начкаром. Этого момента все мы и ждали.
на улице стоял глубочайший декабрь. Струя, конечно, на лету не застывала, но... в общем, поверьте, справлять на улице любые свои естественные потребности вы бы не захотели. К тому же разыгралась нешуточная метель и ветер нес облака сухого колкого снега вдоль бетонки, подобно адскому пастуху, гонящего стадо голодных призраков.
Саша рассчитал, когда, примерно, должен появиться Баранов и принялся ждать.
Наконец, летеха распорядился, - Чаю мне!
В этот момент участь его была решена. С такан отправилась вся ампула и стакан крепкого сладкого чая возник перед начкаром. Тот потянулся за стаканом и...
Дверь распахнулась.
На пороге стоял заметенный снегом подполковник Баранов.
Вопль, - Смирно!, начкар рвется с рапортом...
- Ну и погодка, черт побери, - неожиданно благодушно пробурчал Баранов, и подышал на озябшие пальцы.
- Так точно! - вскинулся начкар, - вот, чайку не желаете ли? - и он протянул полковнику стакан. - Только что лично заварил!
Стоявший по стойке сирно Саша нервно сглотнул.
- Не помешает, не помешает... - подполковник в три длинных хлюпающих глотка опростал стакан и отправился инстпектировать помещения...
Уехал он неожиданно быстро, благодушно наорав на начкара за сугробы неправильной формы и неубранные от снега дорожки.
И удалился в метель к своей машине.
Дальнейшее стало известно позже от водителя подполковника.
Минут через десять после отъезда, Баранов заворочался на сиденье, нервно вздыхая.
наконец, не выдержав, скомандовал сдавленным голосом:
- Останови-ка. Что-то живот...
И бодро канул в ночь.
Вернулся замерзший, но расслабленный и с неким подобием улыбки на лице.
тронулись.
Проехали пару километров.
Подполковник выпрямился на сиденье, нервно кусая губы: - Останавливай, - бросил он сдавленно, и снова выпрыгнул из машины.
После пятого раза, он мог только сдавленно хрипеть, судорожно вцепившись пальцами в сиденье.
- начкар... чаек... сгною пидора, - хрипел полковник, мужественно борять с очередным позывом.
В салоне отчетливо запахло дерьмом и бескрайними просторами Крайнего Севера, неумолимо надвигавшимися на ничего не подозревающего начкара.
После очередного десантирования Баранова на обочину, он пропал. Прождав минут пять, водитель принял решение командира не бросать, и отправился на поиски.
Он нашел его позади машины.
Обессилевший подполковник полз по бетонке в полуобморочном состоянии. Схватив его подмышки, водитель понес сильно полегчавшее тело к автомобилю.
Полковник тоненько выл и бормотал что-то о пидорах.
У него болела попа. Он больше не мог какать.
Укрыв спасенного командира бушлатом, боец утопил педаль газа, и помчался, молясь о том, чтобы не слетель с дороги не задохнуться от своеобразного запаха, заполнявшего кабину.
При виде Баранова у дежурного врача в госпитале глаза полезли на лоб. Лицо и эээ... тыл подполковника были примерно одного цвета, поскольку мелкий сухой снег стер кожу на начальственной заднице чуть не до крови, а исходивший от пострадавшего могучий дух заставил нервно морщиться даже видавших виды военных медиков.
Впрочем, отделался Баранов достаточно легко.
И, выйдя из госпиталя, потребовал к себе лейтенанта.
Неизвестно, что в точности происходило в штабе дивизии, но вернулся незадачливый начкар бледным и тихим.
И незамедлительно проследовал к командиру полка.
Рев, доносившийся из кабинета комполка, был слышен даже в боевой зоне, правда, слова различить не удавалось.
На Север летеха все же не уехал. Но ему хватило и того, что регулярно измышлял мозг Баранова, сделавшего нашу площадку любимым объектом инспекций. Лейтенант исхудал. От него, как от чумы, шарахались сослуживцы. Он попытался запить, но не смог, ибо Баранов, во время очередной проверки, учуял перегар и устроил показательный фитиль отсюда и до неба. В конце концов даже птицы стали сворачивать, чтобы не оказаться рядом с лейтенантом.
Я не знаю, чем кончилась эта история, грянул дембель и я покинул гостеприимный Урал.
Знаю только, что чай летеха больше пить не мог.
А Баранов получил негласное прозвиже "какающий подпол".
URL записиГотическая история, случившаяся в уральской тайге зимней ночью одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года.
читать дальшеСлучилось это в те дни, когда я отдвавал долг ныне уже несуществующему государству. Иными слвоами, проходил службу в рядах Вооруженных Сил СССР. Служил я в ракетных войсках стратегического назначения, а располагалась ракетная площадка, в самой что ни на есть уральской тайге, и самым условно ближним городом к нам являлся Нижний Тагил.
Площадка представляла собой небольшой пятачок в лесу, на пятачке этом располагались казармы, здание штаба и столовой, окружавшие плац, чуть ниже - барак санчасти и маленький домик прапорщиков-водителей дежурной смены ракетных МЗов. Асфальтовая дорожка вела далее, непосредственно в боевую зону, где и располагалось здание караула.
Мимо площадки, рассекая тайгу, шла полоса бетонки, по которой изредка проносились машины из городка дивизии и обратно, да тяжко рычали во время учений грузные туши МАЗов, на спинах которых гигантскими фаллосами покачивались ракеты.
И все... тайга.
Я так подробно все это рассказываю для того, чтобы дать хоть какую-то картину места действия.
Теперь о действующих лицах.
Увы, лет с той поры прошло уже немало, я забыл многие имена и фаилии, и, даже звания. Если не ошибаюсь, то первый персонаж был лейтенантом, и частенько ходил в караул начкаром. Был он сволочью, трусом и исключительным идиотом. И если первое качество солдаты ему как-то простить могли, то два остальных ни в какую. Попасть с ним в караул означало гарантированно заработать огромное количество всяческих неприятностей, идиотских распоряжений, унизительных шуточек и прочих прелестей военной жизни.
Мы копили злобу, разрабатывали планы мести страшной настолько, что, узнай о ней средневековые палачи, зарыдали бы от зависти горькими слезами. Но все эти планы был труднореализуемы, и оставались лишь сладкими мечтами, которые снились нам вперемежку с порнографическими кошмарами.Удача пришла, откуда не ждали. Из госпиталя дивизии вернулся воронежский паренек Саша, юноша беспокойный, головастый, а потому постоянно по поводу вяческих залетов, пребывавший в нарядах и прочих сомнительных позициях. Саша был тих и задумчив. на утсах эго блуждала легкая улыбка лирического героя, наблюдающего за своей возлюбленной в свете луны. Сашу прижали в курилке к стене и воросили, какого, собственно, хера. Из внутреннего кармана гимнастерки Саша осторожно извлек небольшую стеклянную ампулу и изрек, - Десять капель, и срать будешь неделю без передыху.
Присутствующие восторженно взвыли шепотом.
Но просто подлить чудесное слабительное летехе было бы опошлением идеи Высокой Мести. Не-е-ет, мы собирались насладиться настоящей, качественно продуманной, операцией.
И саша проявил себя зверем хитрым, осторожным и дальновидным. Оказалось, в дивизии служил его земляк. И не кем-нибудь, а водителем подполковника Баранова. Должности этого доблестного офицера я уже не помню, но он отличался страшной любовью к инспекции караулов. В ночи его "козел" мчался по бетонке, рассекая тьму кинжальными лучами фар, словно зверь Апокалипсиса, и дрожали начкар, и стонали в беспокойном сне командиры дивизионов, ибо Баранов был туп, злобен и беспощаден. Цветом лица он напоминал свеклу, заботливо сваренную хорошей хозяйкой для праздничного салатика, строением же и выражением все того же лица - сексуально озабоченного бульдога.
И вот, последовал долгожданный звонок:- Мы сейчас с моим выезжаем, - торопливо шепнул дневальному зёма-воронежский, и отключился.
Справедливость на свете была - Саша как раз находился в каауле и с тем самым лейтенантом-начкаром. Этого момента все мы и ждали.
на улице стоял глубочайший декабрь. Струя, конечно, на лету не застывала, но... в общем, поверьте, справлять на улице любые свои естественные потребности вы бы не захотели. К тому же разыгралась нешуточная метель и ветер нес облака сухого колкого снега вдоль бетонки, подобно адскому пастуху, гонящего стадо голодных призраков.
Саша рассчитал, когда, примерно, должен появиться Баранов и принялся ждать.
Наконец, летеха распорядился, - Чаю мне!
В этот момент участь его была решена. С такан отправилась вся ампула и стакан крепкого сладкого чая возник перед начкаром. Тот потянулся за стаканом и...
Дверь распахнулась.
На пороге стоял заметенный снегом подполковник Баранов.
Вопль, - Смирно!, начкар рвется с рапортом...
- Ну и погодка, черт побери, - неожиданно благодушно пробурчал Баранов, и подышал на озябшие пальцы.
- Так точно! - вскинулся начкар, - вот, чайку не желаете ли? - и он протянул полковнику стакан. - Только что лично заварил!
Стоявший по стойке сирно Саша нервно сглотнул.
- Не помешает, не помешает... - подполковник в три длинных хлюпающих глотка опростал стакан и отправился инстпектировать помещения...
Уехал он неожиданно быстро, благодушно наорав на начкара за сугробы неправильной формы и неубранные от снега дорожки.
И удалился в метель к своей машине.
Дальнейшее стало известно позже от водителя подполковника.
Минут через десять после отъезда, Баранов заворочался на сиденье, нервно вздыхая.
наконец, не выдержав, скомандовал сдавленным голосом:
- Останови-ка. Что-то живот...
И бодро канул в ночь.
Вернулся замерзший, но расслабленный и с неким подобием улыбки на лице.
тронулись.
Проехали пару километров.
Подполковник выпрямился на сиденье, нервно кусая губы: - Останавливай, - бросил он сдавленно, и снова выпрыгнул из машины.
После пятого раза, он мог только сдавленно хрипеть, судорожно вцепившись пальцами в сиденье.
- начкар... чаек... сгною пидора, - хрипел полковник, мужественно борять с очередным позывом.
В салоне отчетливо запахло дерьмом и бескрайними просторами Крайнего Севера, неумолимо надвигавшимися на ничего не подозревающего начкара.
После очередного десантирования Баранова на обочину, он пропал. Прождав минут пять, водитель принял решение командира не бросать, и отправился на поиски.
Он нашел его позади машины.
Обессилевший подполковник полз по бетонке в полуобморочном состоянии. Схватив его подмышки, водитель понес сильно полегчавшее тело к автомобилю.
Полковник тоненько выл и бормотал что-то о пидорах.
У него болела попа. Он больше не мог какать.
Укрыв спасенного командира бушлатом, боец утопил педаль газа, и помчался, молясь о том, чтобы не слетель с дороги не задохнуться от своеобразного запаха, заполнявшего кабину.
При виде Баранова у дежурного врача в госпитале глаза полезли на лоб. Лицо и эээ... тыл подполковника были примерно одного цвета, поскольку мелкий сухой снег стер кожу на начальственной заднице чуть не до крови, а исходивший от пострадавшего могучий дух заставил нервно морщиться даже видавших виды военных медиков.
Впрочем, отделался Баранов достаточно легко.
И, выйдя из госпиталя, потребовал к себе лейтенанта.
Неизвестно, что в точности происходило в штабе дивизии, но вернулся незадачливый начкар бледным и тихим.
И незамедлительно проследовал к командиру полка.
Рев, доносившийся из кабинета комполка, был слышен даже в боевой зоне, правда, слова различить не удавалось.
На Север летеха все же не уехал. Но ему хватило и того, что регулярно измышлял мозг Баранова, сделавшего нашу площадку любимым объектом инспекций. Лейтенант исхудал. От него, как от чумы, шарахались сослуживцы. Он попытался запить, но не смог, ибо Баранов, во время очередной проверки, учуял перегар и устроил показательный фитиль отсюда и до неба. В конце концов даже птицы стали сворачивать, чтобы не оказаться рядом с лейтенантом.
Я не знаю, чем кончилась эта история, грянул дембель и я покинул гостеприимный Урал.
Знаю только, что чай летеха больше пить не мог.
А Баранов получил негласное прозвиже "какающий подпол".