душная гомофобная троллолита
22.09.2015 в 09:28
Пишет Шкипер Кхе:Почему горят леса в Московской области? Почему короед сожрал подмосковные ельники?
В чем причина и кто виноват? Оченьно много букв
Современное состояние так называемого Зеленого пояса или лесопаркового защитного пояса Москвы справедливо внушает опасения многочисленным энтузиастам-экологам и активистам-общественникам – несмотря на то, что общая площадь лесного фонда в последнее десятилетие даже выросла за счет включения в него территории сельских лесничеств, так называемых «колхозных лесов». Высочайшая на территории России рекреационная нагрузка, в 64 раза превышающая среднюю по стране, антропогенный фактор возникновения лесных пожаров – все это неизбежно сказывается на состоянии зеленых легких Москвы и Подмосковья.
Основными причинами такой ситуации стали два фактора: первый – население Московской области, второй – характер лесов Подмосковья.
Площадь города Москвы Градостроительным планом 1935 года предполагалось ограничить линией МКАД, а численность населения – 5 млн человек. Именно тогда появились в градостроительном плане зеленые клинья лесопарков, именно тогда была сформулирована концепция Защитного лесопаркового пояса Москвы. Население Московской области на тот момент составляло порядка 270 тысяч человек. На сегодняшний день население Москвы превышает 12 млн человек, а московской области – превышает 8 млн человек. И это только официально проживающие, должным образом зарегистрированные граждане, без учета студентов, трудовых мигрантов как из регионов России, так и из ближнего зарубежья. То есть вместо ориентировочных 5,5 млн населения мы имеем существенно более 20 млн населения. Рост населения региона – это увеличение плотности жилой и промышленной застройки, это необходимое развитие транспортной инфраструктуры, приводящее к уменьшению лесопаркового пояса Москвы.
Второй важный фактор – это характер подмосковных лесов. Характерной особенностью лесов Подмосковья является значительная доля лесов искусственного происхождения.
Уже в конце 19 века Москва настолько активно потребляла древесину, в первую очередь как строительный материал и как топливо, что пришлось задуматься над искусственным восстановлением лесов. Логистика того времени значительно ограничивала возможность доставки леса в Москву из других регионов, поэтому подмосковные леса активно вырубались, а вместо них высаживались новые – преимущественно промышленного назначения, монокультурные ельники и сосняки.
Особенно сильно это сказалось в годы гражданской войны, когда отопление города было исключительно печным, а лесовосстановительные работы не проводились вовсе. Поэтому в конце 20-х и в 30-х годах пришлось проводить массовые посадки лесов – опять-таки тех самых монокультурных ельников, которые спустя 80 лет стали перестойными и подверглись массовой вспышке короеда-типографа.
Следующий период массовых безоглядных рубок – это период Великой Отечественной войны. В годы войны было не до посадки лесов, да и возить лес из других регионов возможности не было. Зато в конце 40-х и в 50-е годы на месте бывших лесосек массово высаживали новые леса – с расчетом на будущие промышленные рубки планомерно высаживалась ель.
Значительная доля подмосковных лесов оказалась представлена монокультурными ельниками промышленного назначения нескольких четко очерченных возрастных групп. Если возрастная группа массовых посадок конца 19 – начала 20 веков благополучно пошла под промышленную рубку в 60-х годах и была планомерно замещена молодым лесом, то уже следующая возрастная группа – посадка 20-х - 30-х годов – попала под запрещение промышленных рубок в Подмосковье.
Промышленные рубки, лесозаготовка, применение ядохимикатов в Подмосковных лесах запрещены с 1978 года, когда леса получили статус защитных. К 2010 году эти леса уже перешли в категорию перестойных – деревья прожили большую часть отпущенного им срока, и как любой дряхлеющий живой организм в значительной мере утратили свою способность защищаться от всевозможных болезней и вредителей.
Летняя жара и засуха 2010 года еще сильнее ослабили эту категорию деревьев, а поскольку это были искусственно высаженные монокультурные ельники – в Подмосковье образовались огромные массивы ослабленных, старых еловых лесов. Они и стали жертвой эпидемии короеда-типографа – этот вредитель не способен погубить молодую, здоровую ель, но успешно расправляется со старыми ослабленными деревьями. Как результат – поражено порядка 5% подмосковных лесов.
Сейчас вспышку короеда-типографа победили, ценой больших усилий. Ценой больших затрат постепенно будут ликвидированы эти более 74 тысяч га погибших полностью еловых лесов, и еще многие гектары погибших ельников будут ликвидироваться постепенно, выборочными санитарными рубками там, где нет необходимости или возможности провести сплошную санитарную рубку. Этого ущерба можно было бы избежать, планово проведя промышленную рубку еще здоровых старых ельников в начале 2000-х годов. более того, эти рубки бы дали прибыль, перекрыв затраты на восстановление леса на лесосеках.
Но мы же помним, что нынешние мертвые короедники – искусственно высажены в 20-е и 30-е годы? Через десять лет в ту же стадию перейдут еловые леса, высаженные в послевоенный период. И высока вероятность отметить 80-летие Победы борясь с новой вспышкой короеда-типографа, а 90-летие Победы – опять вырубая погибшие еловые леса. Предотвратить это несложно – достаточно уже сейчас проводить планомерную вырубку старых монокультурных ельников и замену их молодыми смешанными лесами. При этом можно выбирать участки так, чтоб в дальнейшем избежать образования больших одновозрастных массивов.
Однако сейчас активистами общественных организаций, в частности Народного фронта, Гринпис России и другими, высказываются предложения совершенно запретить любое вмешательство в жизнь подмосковных лесов в зоне 70 км от МКАД, то есть в пределах Большого бетонного кольца. Вполне определенно на эту тему высказался известный специалист-лесовод профессор Липаткин:
- Отказаться можно от всего. Но в последствии от данной процедуры может быть больно, затратно, и эти последствия могут неожиданно проявиться. Вот простой пример: мы отказались от изъятия спелой древесины с этих лесных участков. Не выводя из государственного лесного фонда, мы просто не стали эксплуатировать, пользуясь старой терминологией, эти леса для целей лесозаготовки. Результат - огромные территории с десятками тысяч гектаров погибшего леса, который превращен природными компонентами в невостребованный материал, - объясняет точку зрения лесников профессор Липаткин. - Обесцененный, невостребованный и по многим показателям какое-то время опасный с точки зрения безопасности жизнедеятельности. Если мы используем эту территорию для активного посещения отдыхающими, то вероятность падения этих деревьев на них – огромна. Если мы говорим о возможной вероятности возгорания – исключать это тоже нельзя. Да, еловые насаждения произрастали чаще всего на влажных типах почв, и в этих условиях достаточно сложно природным пожарам формироваться. Но засухи 2010 года показали, что восприимчивость насаждений к воздействию огня весьма и весьма высока в такие периоды. Ограничить доступ населения в эти лесные массивы – физически мы не можем. Уповать на сознательность населения? Сегодня это тоже, наверное, нереально. Тем более что регион пополняется огромным количеством мигрантов, которые со всех направлений, с разным уровнем культуры отношения к природной среде, и использования ее эпизодическими набегами для целей отдыха с последствиями в виде бытовых отходов и непогашенных костров.
URL записиВ чем причина и кто виноват? Оченьно много букв
Современное состояние так называемого Зеленого пояса или лесопаркового защитного пояса Москвы справедливо внушает опасения многочисленным энтузиастам-экологам и активистам-общественникам – несмотря на то, что общая площадь лесного фонда в последнее десятилетие даже выросла за счет включения в него территории сельских лесничеств, так называемых «колхозных лесов». Высочайшая на территории России рекреационная нагрузка, в 64 раза превышающая среднюю по стране, антропогенный фактор возникновения лесных пожаров – все это неизбежно сказывается на состоянии зеленых легких Москвы и Подмосковья.
Основными причинами такой ситуации стали два фактора: первый – население Московской области, второй – характер лесов Подмосковья.
Площадь города Москвы Градостроительным планом 1935 года предполагалось ограничить линией МКАД, а численность населения – 5 млн человек. Именно тогда появились в градостроительном плане зеленые клинья лесопарков, именно тогда была сформулирована концепция Защитного лесопаркового пояса Москвы. Население Московской области на тот момент составляло порядка 270 тысяч человек. На сегодняшний день население Москвы превышает 12 млн человек, а московской области – превышает 8 млн человек. И это только официально проживающие, должным образом зарегистрированные граждане, без учета студентов, трудовых мигрантов как из регионов России, так и из ближнего зарубежья. То есть вместо ориентировочных 5,5 млн населения мы имеем существенно более 20 млн населения. Рост населения региона – это увеличение плотности жилой и промышленной застройки, это необходимое развитие транспортной инфраструктуры, приводящее к уменьшению лесопаркового пояса Москвы.
Второй важный фактор – это характер подмосковных лесов. Характерной особенностью лесов Подмосковья является значительная доля лесов искусственного происхождения.
Уже в конце 19 века Москва настолько активно потребляла древесину, в первую очередь как строительный материал и как топливо, что пришлось задуматься над искусственным восстановлением лесов. Логистика того времени значительно ограничивала возможность доставки леса в Москву из других регионов, поэтому подмосковные леса активно вырубались, а вместо них высаживались новые – преимущественно промышленного назначения, монокультурные ельники и сосняки.
Особенно сильно это сказалось в годы гражданской войны, когда отопление города было исключительно печным, а лесовосстановительные работы не проводились вовсе. Поэтому в конце 20-х и в 30-х годах пришлось проводить массовые посадки лесов – опять-таки тех самых монокультурных ельников, которые спустя 80 лет стали перестойными и подверглись массовой вспышке короеда-типографа.
Следующий период массовых безоглядных рубок – это период Великой Отечественной войны. В годы войны было не до посадки лесов, да и возить лес из других регионов возможности не было. Зато в конце 40-х и в 50-е годы на месте бывших лесосек массово высаживали новые леса – с расчетом на будущие промышленные рубки планомерно высаживалась ель.
Значительная доля подмосковных лесов оказалась представлена монокультурными ельниками промышленного назначения нескольких четко очерченных возрастных групп. Если возрастная группа массовых посадок конца 19 – начала 20 веков благополучно пошла под промышленную рубку в 60-х годах и была планомерно замещена молодым лесом, то уже следующая возрастная группа – посадка 20-х - 30-х годов – попала под запрещение промышленных рубок в Подмосковье.
Промышленные рубки, лесозаготовка, применение ядохимикатов в Подмосковных лесах запрещены с 1978 года, когда леса получили статус защитных. К 2010 году эти леса уже перешли в категорию перестойных – деревья прожили большую часть отпущенного им срока, и как любой дряхлеющий живой организм в значительной мере утратили свою способность защищаться от всевозможных болезней и вредителей.
Летняя жара и засуха 2010 года еще сильнее ослабили эту категорию деревьев, а поскольку это были искусственно высаженные монокультурные ельники – в Подмосковье образовались огромные массивы ослабленных, старых еловых лесов. Они и стали жертвой эпидемии короеда-типографа – этот вредитель не способен погубить молодую, здоровую ель, но успешно расправляется со старыми ослабленными деревьями. Как результат – поражено порядка 5% подмосковных лесов.
Сейчас вспышку короеда-типографа победили, ценой больших усилий. Ценой больших затрат постепенно будут ликвидированы эти более 74 тысяч га погибших полностью еловых лесов, и еще многие гектары погибших ельников будут ликвидироваться постепенно, выборочными санитарными рубками там, где нет необходимости или возможности провести сплошную санитарную рубку. Этого ущерба можно было бы избежать, планово проведя промышленную рубку еще здоровых старых ельников в начале 2000-х годов. более того, эти рубки бы дали прибыль, перекрыв затраты на восстановление леса на лесосеках.
Но мы же помним, что нынешние мертвые короедники – искусственно высажены в 20-е и 30-е годы? Через десять лет в ту же стадию перейдут еловые леса, высаженные в послевоенный период. И высока вероятность отметить 80-летие Победы борясь с новой вспышкой короеда-типографа, а 90-летие Победы – опять вырубая погибшие еловые леса. Предотвратить это несложно – достаточно уже сейчас проводить планомерную вырубку старых монокультурных ельников и замену их молодыми смешанными лесами. При этом можно выбирать участки так, чтоб в дальнейшем избежать образования больших одновозрастных массивов.
Однако сейчас активистами общественных организаций, в частности Народного фронта, Гринпис России и другими, высказываются предложения совершенно запретить любое вмешательство в жизнь подмосковных лесов в зоне 70 км от МКАД, то есть в пределах Большого бетонного кольца. Вполне определенно на эту тему высказался известный специалист-лесовод профессор Липаткин:
- Отказаться можно от всего. Но в последствии от данной процедуры может быть больно, затратно, и эти последствия могут неожиданно проявиться. Вот простой пример: мы отказались от изъятия спелой древесины с этих лесных участков. Не выводя из государственного лесного фонда, мы просто не стали эксплуатировать, пользуясь старой терминологией, эти леса для целей лесозаготовки. Результат - огромные территории с десятками тысяч гектаров погибшего леса, который превращен природными компонентами в невостребованный материал, - объясняет точку зрения лесников профессор Липаткин. - Обесцененный, невостребованный и по многим показателям какое-то время опасный с точки зрения безопасности жизнедеятельности. Если мы используем эту территорию для активного посещения отдыхающими, то вероятность падения этих деревьев на них – огромна. Если мы говорим о возможной вероятности возгорания – исключать это тоже нельзя. Да, еловые насаждения произрастали чаще всего на влажных типах почв, и в этих условиях достаточно сложно природным пожарам формироваться. Но засухи 2010 года показали, что восприимчивость насаждений к воздействию огня весьма и весьма высока в такие периоды. Ограничить доступ населения в эти лесные массивы – физически мы не можем. Уповать на сознательность населения? Сегодня это тоже, наверное, нереально. Тем более что регион пополняется огромным количеством мигрантов, которые со всех направлений, с разным уровнем культуры отношения к природной среде, и использования ее эпизодическими набегами для целей отдыха с последствиями в виде бытовых отходов и непогашенных костров.
