Чаепитие. Опять я жду гостей. И снова неведомое заставило подбросить в камин поленьев и повесить на огонь полный чайник. Кто-то явно сегодня меня навестит - коробка с черным чаем сорвалась с полки и упала в подставленные ладони. Бар нетерпеливо зазвенел стеклом бутылок. Короткое "Цыц!" возвращает тишину - я и сам знаю, что нужно для путницы. Для гостьи... Образы прошлого и будущего смешались налетели, закрутили- завертели. Карие глаза смеются, провоцируют, притягивают... С трудом отгняю видения прочь - в этот вечер хочется побыть обычным и невсеведущим, не теряя вкуса к жизни и удивляясь сюрпризам. Это так редко получается - открываю бар и достаю бутылку красного. Верно, завтра я намучаюсь похмельем, но ожидаемая гостья того стоит. По полу к шкуре у камина колченого прокралась ваза с колотым шоколадом - чует, стерва, что сегодня ей уделят немного внимания. Под окном громко разбушевалась воорбьинная стая - делят что-то свое, воробьинное. Ах да, с час назад я вытряхнул туда коробку из под печенья - вот им счастья-то привалило... Вот стайка сорванцов на мгновение приутихла и с шумом-гамом упорхнула прочь. Послышался скрип ступенек на террасе. Пришла... На огне счастливо забулькал чайник. Я подождал еще немного, когда с него сорвет крышку и на угли плеснет немного воды. Пахнулр морозным воздухом из на мгновение приоткрытой двери. - По-черному топишь? - раздалось с порога. - Воду варю! - ответил я, не оборачиваясь. - Разуться там же, у двери, а шкурку здесь где-нибудь бросить... - А ковыряльники? - после небольшой возни звучит вопрос. - Какие-такие... Я проиграл - меня уже выдрали из медитативного спокойствия нирваны: - И с каких это пор уважаемая при оружии? - я открываю глаза и отворачиваюсь от камина. Полная и безоговорочная капитуляция уже составлена ею, принята и ею же подписана. А я... А с каких это пор мнением побежденных интересуются? И она это знает точно и наверняка. Конечно же она безоружна - оружие ей совершенно ни к чему. Она сама стократ опасней любого клинка. - Обманщица! - давлю я из себя. - Да! - довольно улыбается она. Она четко осознает эффект, производимый ею, она умеет его множить лишь взмахом ресниц и возводить в степень легким поворотом головы. О да, еще она знает толк в собственной фигуре и умеет этим пользоваться. Сапоги из черной замши облегают ноги, темные бриджи обтягивают крутые бедра, а темно-красная свободнаярубашка стянута тугим узлом под роскошной грудью, открывая аппетитный животик. - Леди Эм? - скорее для прочистки горла, нежели для завязывания разговора произношу я. - Пусть будет леди Эм! - подозрительно легко соглашается она и ступает ко мне на расстеленую шкуру.
Она опускается рядом, цепляя мой взгляд смело расстегнутой рубашкой, под которой... - Смотреть в глаза, охальник! - сильные пальцы берут меня за подбородок и возвращают к действительности. И к глазам... А они задорно смеются, явно довольные произведенным эффектом. - Ты мне что-нибудь предложишь или так и будешь на меня таращиться? - Таращиться, конечно же - соглашаюсь я,- благо есть на что. Уворачиваюсь от затрещины, тяну руки к бутылке, стоящей у огня: - Сейчас мы согреем тебе вина и ты поделишься новостями...
Человек в камуфляже без знаков различия спрашивает "-Кто доброволец?"
Дюжий детина в голубом берете поднимает руку: "Я!"
Человек прищуривается, глядя на солнце, и негромко, но достаточно отчетливо, чтобы слышно было всем, произносит: "Готов!".
Детина валится на бетонку взлетной полосы...
десантники бросаются к нему, через пять минут он приходит в себя, а фельдшер ставит диагноз - солнечный удар и уводит детину в лазарет.
Парень, еще "дух", восхищенно: - Вот это, я понимаю, магия!!!
Мастер, немного устало: - Нет, это не магия... И даже не чудо.
Парень: - А что же тогда чудо?
Мастер: - Чудо, это когда мальчик, не перетерпев от матери за свою жизнь ничего кроме побоев и унижений, возмужав, продолжает любить ее, носить на руках и не забывает о ней, треклятой старухе...
много букфОбычный офис ничем не примечательной компании по оптовой торговле. Осенний вечер, рабочий день как час уже закончился и лишь несколько затылков виднелись поверх перегородок. Глубокий вдох и медленный выдох – два часа с генеральным по всяческим вопросам, распоряжениям и прочим ценным указаниям… Да, он тот еще клещ, пока все досконально не выяснит, не отпустит. А неделя только-только начинается. Опустошенный и выжатый донельзя я отлип от двери кабинета генерального и поплелся к своему рабочему месту. Привычным движением проверить дайрики – лежат… Внизу мигает требующее внимания сообщение. Кликаю:
Я: странно на меня отключение дайров влияет... Она: как? Она: у меня вот зависимость от них Я: Вдруг оформилось непонятное желание любовницу завести; Вот кому-то хочется кошечку, рыбок там завести, а мне - любовницу.... Она: а мне мама сегодня про дедушку рассказала.. так что любовницей меня теперь никто не удивит а зачем она тебе?..
Я пытаюсь сообразить ответ И тут чьи-то ладони легко и уверено легли мне на плечи, мягко, но настойчиво сжались в кулаки, а потом также неспешно отпустили, погрузив меня во тьму. - Арг-кха! – кажется я застонал и довольно громко. - Кошечку или рыбку, говоришь? – лукаво прошептали мне на ухо. Я открыл глаза и уперся в перекрестье серых глаз. Лена… странно, я не расслышал, как она ко мне подошла. Все силился сообразить, что еще она разглядела на мониторе, но она лишь ласково улыбнулась: - Собирайся, и поехали домой! И ткнула пальчиком в кнопку выключения ноутбука. Я уже сложил портфель и был готов уходить, а она все крутилась у своего стола, попутно что-то щебеча в телефонную гарнитуру. Я невольно залюбовался ею – хищным зверьком мечется между столов, перекладывая бумажки с места на место, выдвигала – задвигала ящики, что-то бросала в свою сумочку. Тут она перехватила мой взгляд и, прервав движение, замерла. Гибкое спортивное тело очень выгодно смотрится в движении, а в движении замороженном – стократ. Все это я оцепил мгновенно, не отрываясь от ее глаз. Пауза затянулась и я ее прервал: - Чем занималась? Плавание, теннис? - Танцы! – ответила она и плавно продолжила неоконченное движение. Она все так же крутится у своего стола, но теперь бросает на меня взгляды, а я, шальной от собственной наглости, ем ее глазами. И если я ее просто пожираю взглядом, то она как будто бы уверяется в том, что я все еще здесь, так обычно оглядываются на спутника в людной толпе – не заблудился ли, не отстал… Мы покинули офис, я было повернул направо к выходу, но Лена перехватила меня за руку и потянула в другую сторону: - Я на машине… Всегда очень насторожено отношусь к женщинам за рулем, но, оценив легкость и уверенность с какой Лена втиснула свой Пежо в поток машин, успокоился и растекся по креслу. «Кучерявая тачка» - так охарактеризовал подобную машинку один мой друг. И впрямь кучеряво – спокойная музыка, мельтешение огней за стеклом, сытое урчание мотора и ровное движение авто убаюкивали. Я встряхнулся - не хватало мне еще заснуть, и внаглую принялся рассматривать моего водителя. Она почти мгновенно почувствовала мой взгляд и даже в вечерних сумерках стало заметно, как краской залило щеки и шею. Хот машины стал резким и порывистым. - Не смущай меня, - попросила она, - а то мы никуда не доедем. - Хорошо, пока не буду! – отвернулся я созерцать огни идущей впереди машины. Восемь вечера, час пик, поток машин еле продвигался, а я краем глаза продолжал любоваться ее отрешенно-сосредоточенным лицом. Живые глаза, очень живые, они - сама жизнь, они постоянно в движении, блестят. Взгляд чуть рассеянный, огладывается по сторонам – дорога впереди, по бокам, зеркала, снова вперед… Я уже совсем расклеился и задремал, как на одном из поворотов меня как током ударило: - А куда мы едем?!! Визг колес по асфальту, меня запоздало мотнуло в сторону и вперед. Сзади предупреждающе истерично бибикнулись и пронеслись мимо. Я огляделся – рядом красным светится большая буква М. - Вот метро… Она смотрит ровно перед собой, ни один волосок не шелохнется… Я тоже застыл, молча изучаю краешек ее ушка, выглядывающего из под пряди волос. Осторожно и медленно, чтобы не спугнуть, протягиваю руку и убираю непослушную прядку в сторону. Словно невзначай запускаю пальцы в волосы, пробегаюсь ими по затылку к шее… Взревел мотор и меня бросило на спинку кресла. - Ты без глупых вопросов можешь обойтись? – удостоился я то ли вопроса, то ли отповеди. Я ничего не ответил, а только продолжал играть с ее волосами. Уже изрядно стемнело, когда мы поставили машину на стоянку. Как это часто водится в спальных районах, фонари горят сами по себе и вообще, живут своей отдельной жизнью. А если еще и деревьев много, то что есть свет, что его нету… Когда мы ступили в один из редких кругов света, раздался щелчок и фонарь погас. Как сигнал… Меня как подбросило, и через мгновение мы уже были друг у друга в объятьях. Как при этом Лена умудрялась в полной темноте направлять нас куда-то – не понимаю. И консьержку и лифт мы преодолели не размыкая губ. В квартиру заходил уже я один – Лена сидела верхом, крепко оплетя меня ногами. - Х..се группа скульптурная! Посреди коридора в милицейской форме, с бутылкой пива в руках стоит женщина лет тридцати. «Сестра?» - мелькнуло у меня в голове. - Привет, Оль! - Радостно воскликнуло сидящее на мне создание. - Здравия желаю, товарищ капитан! – посчитал я звездочки. - Слезь с парня-то! – качнулась бутылка в нашу сторону. – Чай, не железный он. Странно, но Лена сидела на мне как влитая, вес ее ощущался лишь при ходьбе. - Ой, а у тебя кровь идет! – Округлила глаза Лена и легко встала на ноги. Я дотронулся до распухших губ - на пальцах остались капельки крови. - Немытыми руками! – Хлопнула меня по рукам Ольга и потащила на кухню. Когда вокруг тебя хлопочут, это очень приятно, но когда это делают две привлекательные особы противоположного пола… М-м-м, просто поверьте, это незабываемо – мурашки по спине так и бегают. Благодать! - Умеешь ты, Лен, кусаться! – крепко ухватив меня за челюсть, Оля безжалостно промокала ранки перекисью водорода. – А ты, Леш, будешь дергаться – залью губы йодом! - Ы-гык! – вспомнилось услышанное где-то междометие. А что мне еще оставалось говорить в таком состоянии? За легким ужином мы разговорились. Ленка так и была, какой я ее всегда знал, задумчивой и немногословной, только в глазах, когда мы встречались взглядами, вспыхивал еле сдерживаемый огонь. Ольга на правах старшей командовала парадом. Крепко сбитая, мускулистая и высокая, производила обескураживающее впечатление. Про таких говорят что «мерс на полном ходу остановит и всем, кто внутри яйца оторвет…». Но при всей своей массивности в ей странным образом сохранялась плавность движений и привлекательность женских округлостей. «Что много – не скажешь, а вот за качество волноваться не следует» - подумалось мне глядя на нее. - Так, голубки! – хлопнула она в ладоши. Звук получился добротный – я вздрогнул. – Выметайтесь из-за стола, а то от вас скоро лампочки можно будет зажигать. Дважды повторять не пришлось – вылетели вместе, что только двери раздвижные не вынесли. Вслед донесся хохот. - Да давай же скорей! – шипела Лена, сдирая с меня одежду. - Душ… - было заикнулся я. - К черту! – рубашка опасно трещала по швам. Уже укладывая ее на широкую кровать, я отметил необычную гладкость покрывала, но лихорадочные движения заставили забыть о подобных мелочах и вплотную заняться разгоряченным телом, что сладкой истомой откликалось на каждое прикосновение. - Хочешь настоящий тайский массаж? – вдруг остановилась она. - Давай! Я уже никуда не торопился, точка невозврата была пройдена, было все равно, что и как будет происходить сейчас или через два часа, но это женщина принадлежала мне, а я – ей, и мало что могло это изменить. Я, затаив дыхание, смотрел на Лену, как она передвигается по комнате, зажигая масляные светильники. Дрожащий свет огоньков очертил ее фигуру золотистым абрисом, вырисовывая каждую линию и черточку. Я шумно сглотнул. Она хмыкнула и подсела ко мне с бутылочкой в руках. - Уговор! – сказала она. – Пока я не разрешу, меня не трогать! - Это нечестно! – возмутился я. - Так массаж или просто покувыркаемся? – она чуть склонила голову, открывая бутылочку. - По-тайски я еще не пробовал! – согласился я. – А привязывать будешь? - Зачем? – в голосе послышалось искреннее удивление. – Вряд ли ты захочешь убежать… Вспомнилось, с какой мягкой и вкрадчивой настойчивостью она окучивала клиентов… - Будет много масла – предупредила она, тонкой струйкой выливая на себя содержимое бутылочки. «- Все-таки это непромокаемая простыня на кровати, только вот когда она успела ее постелить, не вечно же она у нее тут лежит.» - удивился-догадался я. Она прикоснулась ко мне, и время остановилось. Она змея. Самая настоящая змея во плоти. Все два года я пытался понять кого она мне напоминает. Стройная, высокая и бесстыдно гибкая. Плавное грациозное перетекание в движении. Точно – змея! Вы знаете чем так примечателен тайский массаж? Тем, что выполняется он всеми частями тела, абсолютно всеми, без исключения. Как немного сведущий в массаже я некоторое время пытался понять и усвоить что она делает, как и самое главное – ЧЕМ. Но меня мгновенно раскусили, шлепнув по заднице и сказав что думаю вовсе не о том… Змея! Я послушно отказался от идеи понять что она со мной вытворяет и полностью отдался во власть ощущений, благо последних было порой даже слишком много. Особенно много их стало, когда она стала ввинчиваться и проскальзывать между мной и кроватью. Гибкое и упругое тело оплело меня со всех сторон. Казалось, она была повсюду – руки, ноги, грудь, живот, губы, язык пальчики рук и ног существовали в каждом квадратике моего тела. Волны блаженства и неги разбегались по телу во все стороны, сталкивались, сшибались взрывами новых вселенных, я рождался и умирал в бесконечном пространстве остановившегося времени. Границы рухнули, запретное и дозволенное смешались воедино., я ощутил что такое быть пластилином в руках мастера, игрушкой в ласковых и нежных руках… Тело бросало то в смертоносный холод, то в испепеляющий жар, разум отказывался воспринимать всю прелесть дьявольской симфонии и жалким пищащим комочком забился в самый дальний и темный угол. Змея, все-таки точно змея. Она была всюду, скользила в своем нескончаемом движении, безумном танце, то доводя меня до рвущего жилы исступления, к самому концу, то низвергая меня в пучину обессиленного забвения. Я не помню, когда именно Лена овладела мной, скорее это она позволила мне заметить что игры и ласки перешли в нечто большее. Что-то очень древнее и могучее правило моим телом, стремясь разделить свой пламень с той, что разожгла его. Да и я сам не привык оставаться безучастным. Мои руки сами собой поднялись к бедрам, скользнули по животу к груди, по плечам и снова вниз… Судорожный всхлип и на меня с силой обрушилось исступленно бьющееся тело. Руки сменили движения на успокаивающие, медленные и уверенные поглаживания. - С-с-с…- порывалась она что-то сказать, но подошла еще одна волна и ее зубы впились мне в плечо. - Сволочь ты! – наконец отдышалась она. – Еще раз распустишь руки без моего разрешения – привяжу! - Не больно ты и сопротивлялась! - парировал я, но во избежание послушно бросил руки в стороны. И снова она откинулась назад, а мне приходилось оттягивать сладостный миг последнего момента до самых своих пределов. И снова сладкая дрожь скользящего по мне тела и наше тяжелое дыхание на двоих. И тут я вновь не выдержал – руки поперек моих усилий ринулись вверх и вперед, ухватили округлые холмики и принялись их мять, поглаживать, пропуская затвердевшие кончики между пальцев. Дыхание ее прервалось вскриком, она вцепилась в мои запястья, но не отбросила их, а лишь держалась за них, заставляя меня в каждом движении преодолевать ее сопротивление. В какой-то момент попытался поменяться с ней местами, подмять под себя, но она остановилась, вдруг прояснившийся взгляд и поджатые губы заставили меня отказаться от этой затеи. Я ухватил ее за бедра, диктуя свой, прерывистый темп. Она, не отрываясь, смотрела мне в глаза, я тонул в ее. Вновь затуманившийся ее взгляд, прикушенная губа странным образом тормози меня, с каждой минутой оттягивая финал, и я, не вынеся сладостных мук, закрыл глаза. - Ну открой же глаза, открой! – громко прошептала она. – Я хочу видеть их… Я открыл глаза, и тут это случилось. Она легко прильнула ко мне, вжимаясь всем телом. На мгновения я потерял сознание, когда пришел в себя, она лежала на мне, ее продолжала бить крупная дрожь. Капельки пота завораживающе блестели на покрытой маслом спине. Мы лежали мешая свои запахи с ароматами масел и благовоний, вслушиваясь в дыхание друг друга, приходя в себя. Она пошевелилась, сползая вбок, потерлась щекой о плечо и с улыбкой заглянула мне в глаза. Томно потянулась, блаженно зажмурившись, оплела меня руками, закинув колено повыше мне на грудь, поплотней прижалась и прикрыла глаза, пальчики ее легонько царапали грудь, перебирая волоски, щекотали и почесывали… - И сколько это длилось? – спросил я. - Уже пол-второго! – сказала она приоткрыв глаза. Она разлилась звонким смехом, увидев мои округлившиеся глаза, и явно именно в этот момент решила меня добить: - Давай еще? - Опять?!! – застонал я. – Да ты меня досуха выдоила… - А вот и проверим, сколько еще осталось! – она хитро улыбнулась и скользнула вниз. - Не-е-ет! – взвыл я, почувствовав прикосновения пальчиков и языка к исстрадавшейся плоти. - Ах так?!! – вскинулась она. – Ну хорошо! Она протянула руку в сторону и жестом фокусника выудила из темноты какую-то тряпицу. - Только без привязывания! – запаниковал я. - Дурачок! – улыбнулась она. – Это на глаза повязка. - Ты что, Леш? – шепотом спросила она, завязывая мне глаза. – На тебе лица не стало… Я не ответил, и отдался на волю ее рук, губ и проворного язычка. Уже ставшие знакомыми блаженство и нега вновь овладели мной и я поплыл по нескончаемой реке наслеждения. Она-таки отыскала во мне какие-то неведомые даже мне резервы сил и снова мы соединились в едином порыве соития. Снова рождались и умирали звезды, снова она заставила лежать меня беспрекословно, отдыхая и изнемогая разом от вынужденного бездействия и неучастия. В какой-то момент мне показалось, что рук слишком много, они везде и всюду, со всех сторон ласкают меня… Что-то изменилось. Движения сладкие, но – другие, обхват плотней, настойчивей и даже где-то искусней и тоньше, в ставшей знакомой мелодии появились новые ноты. Вроде бы все то же самое, но манера исполнения… Даже прикосновения много горячей и мягче, дыхание глубже и размеренней. А запах ее тела… - Я что-то упустил, или Лена устала? – спросил я. Горячие губы накрыли мой рот, проворный язычок скользнул мимо зубов, устроив сражение с моим. Ставшие вдруг грубыми и даже жесткими руки терзали мое тело, я ответил тем же. Началась животная схватка в переплетении соединяющихся тел. Теперь царило желание оказаться сверху, навязать свою силу и волю. Не любовь, не секс, а какой-то бой за первенство. Моя противница вдруг обнаружила прямо-таки стальные мышцы, я же упирал на свою гибкость, цепкость и масло, превращающее борьбу в нечто фееричное. И ни одна, ни другая сторона не останавливали движения, не рвали сладкого единения тел в исступленной схватке с непонятными никому результатами. Резким движение меня сорвали повязку. Я так и знал – Оля. Воспользовавшись ее замешательством от отсутствия у меня удивления, я оперся в изголовье кровати, оттолкнулся и оказался на ней: - Люблю сильных неукротимых женщин! – глаза ее вспыхнули, и схватка продолжилась.
и куклы...Очень трудно и более чем неприятно осознавать себя марионеткой в чьих-то руках. Хуже, если тебе об этом сказал кто-то, плохо, когда этот кто-то и дергает тебя за ниточки. Но нет ничего горше осознания того факта, что поделать с этим ты ничего не можешь. Это так унизительно – осознавать и четко ощущать чужую волю, играющих свою мелодию на струнах твоей души. Есть что-то восхитительное в упоении ожидании действий кукловода, в муках вопроса а кто же он, этот кукловод – маэстро, созидающий из твоей судьбы шедевр, ученик, играющий шаблоны гамм, шаловливый ребенок, для которого ты лишь игрушка, одна из многих, место которой уже уготовано на свалке. Там, куда попадают все опостылевшие игрушки и сломанные инструменты… А ты, мой друг, чувствуешь натяжение этих тонких, но очень прочных нитей, вросших в твои конечности? Замирает ли твое сердце, когда ты понимаешь, что гибельные кому-то слова произносишь не ты, а кто-то другой дернул за ниточку и случилось так? Оглядись, друже, внимательно оглядись и посмотри, ниточки чьих душ держишь ты в руках. Какую мелодию ты играешь на струнах любящих тебя душ? Или ты просто в детской своей пытливости разорвал их в клочья? Ты спрашиваешь, кто дергает твои ниточки? Не знаю, друг мой, не знаю. Мне вряд ли понадобится знание того, чьим рукам ты поручил свои нити. Потому что это сделал именно ты, и только ты, и никто другой, можешь забрать их обратно. Это легко, легче, чем ты думаешь. Только запомни одно – нет абсолютных кукловодов, кто-то всегда да дергает за ниточки… Ты спрашиваешь, что будет если забрать у кукловода все свои ниточки? Да ничего особенного – он всего лишь потеряет свою власть над тобой, а ты… А ты превратишься в неопрятную груду никому не нужного тряпья.
Это последнее, чесслово, пинать его больше не будуБК – это не фантазия Чака, вовсе нет. Вы ни черта не поняли. Клуб существует, он есть на самом деле. Самый настоящий клуб самых настоящих бойцов вот с такими вот латунными яйцами существует в единственном числе. А вся эта шушера, собирающая под одинокими лампочками гаражей и прочих – всего лишь шушера, мишура, дохленькая пародия на один единственный.
Собираться по ночам и месить друг другу морды до вбивания зубов в асфальт? Детские игры. Взорвать небоскреб? Херня и детский лепет!
Настоящий бойцовый клуб – один и название у него – Жизнь.
Настоящие бойцы как раз те, кого вы так ненавидите – вот те сволочи с толстыми кошельками, министры, толстосумы, бизнесмены, генералы и прочие, которые сидят в фешенебельных ресторанах, в которых работают, скажем так, не очень бойцы. И пакостят настоящим бойцам по мелочам – там подрочить в супчик, поссать в компотик… Чувствуете? Ничего не напоминает? Так маленькие дети мстят взрослым – там дохлую мышь в постель подбросить, лягушку в тапок.
Ну не стрихнину же всыпать… А настоящий – всыпал бы именно стрихнина, потому что для него нет правил. И лайнер в небоскребы направляют тоже настоящие. Потому что он боец – круглые сутки, а остальные – лишь первые пять минут боя без правил под одинокой лампочкой… Чувствуете разницу? Пять минут в неделю и двадцать четыре часа в сутки? Почти в две тысячи раз он сильней, он не играет в игры, он правит саму реальность. Сам этот мир правит под себя. А Тайлер – это он сам, без каких-то сраных закидонов – спать или не спать, он един со своим Тайлером.
Очень интересно на собственном опыте убедиться, что техника, спутники, компьютеры и прочие штучки дрючки очень помогают в оперативной работе спецслужб, но все они становятся всего лишь развлекательными гаджетами при отсутствии агентурной сети.
Да, живые люди часто поставляют противоречивую, передернутую и лживую информацию, но они дают хоть что-то, то, с чем можно работать.
Технике пофигу - она дает либо результат, либо ноль.
На гранях бытия и вымысла - Привет! - слышится твое дежурное. В ответ машу самыми кончиками пальцев - боюсь выдать себя радостной дрожью в голосе. Не тебе, ты и так все знаешь - остальным. Которым, впрочем, тоже известно многое, а об остальном - догадываются. Но надо скрывать истину и мы сидим в прямой видимости друг друга, изнывая от сладостной истомы, от невозможности сделать несколько шагов, положить руки на плечи и впиться губами в губы до стука зубов. Но нельзя... Изредка мы вместе сбегаем из душного офиса "покурить" на улицу. Ты и впрямь куришь, картинно держа сигарету кверху, а я тону в твоих глазах, порой позволяя себе оценить вкус сигарет с твоего дыхания в прикосновениях губ. Необязательно что-то говорить, мы просто стоим рядом. Частенько мы забываемся и приходим в себя, лишь задохнувшись в поцелуе предвкушения наслаждений и приготовившись срывать одежду, по странному стечению обстоятелств мешающей раствориться друг в друге... Хлопок дверью или чьи-то шаги - и вот мы снова просто стоим рядом. Я люблю вспоминать, как мы познакомились и с чего все началось. Нет, это не было любовью с первого взгляда.
- Тут должна подойти девушка из нашей розничной сети,- ставила мне задачу сотрудница,- потестируй ее на предмет знания оборудования ну и покажи основы... Да, ты пришла и наплела мне с три короба что все-то ты знаешь и все-то ты умеешь. А я лишь отметил что "больно уж глазки игривы у девушки, но соображалка имеется и неплохая-справится...". В тот момент меня куда-то позвали и в проходе я столкнулся с сотрудником, взглядом пожирающего мою "гостью": - Ничего себе ты помощницу себе оторвал. - Да нет, не помощница - это в магазин новый девушка... Вопрос звучал со столь плохо скрытой завистью и желанием, что я по-новому взглянул на тебя, в тот момент лениво пощелкивающей мышью ... "Да ничего так девушка в профиль-то смотрится..." - подумалось мне. А минут пять спустя я возвращаясь на свое место столкнулся с тобой у кулера с водой. Вот тут-то я окончательно тебя разглядел: Бездонные темные глаза горят невысказанным желанием, "сколько ж народу-то с них лишилось покоя" - немного цинично-отстраненно тогда подумал я, эх, знать бы наперед... Ты держала в руке стакан и с кем-то беседовала, а я бесхитростно оценивал объем и высоту груди, посадку головы, темные непослушные волосы, мягкие черты лица и очарование улыбки. "Хороша Маша, ничего не скажешь..." Да, я без всякой задней мысли вбросил некоторым лицам идею,что в ликвидации магазина кого-кого, а тебя надо оставить. В офисе... И снова - знать бы наперед, но я тогда в самом деле действовал в интересах фирмы, подтверждая перед начальством лестные отзывы в твой адрес. Приятельские отношения, как мне кажется, довольно незаметно и быстро переросшие в дружбу. В дружбу, насколько это возможно между мужчиной и женщиной... Как мы тогда говорили - "сексподтекст будет всегда" и мы сообразно этому отжигали, ты не стесняясь апробировала на мне свои убойные методики обольщения "Маша! Сжалься! Я же живой человек!", а я комментировал многие мужецкие действия и расшифровывая твои поползновения подколоть... Мы просто хорошие друзья... Скорее мы могли бы ими стать, если бы не одна милая глупость, которой мы позволили случиться. Конец новогодних каникул, я на сверхурочных, а тебя вызвали на вечернюю беседу. Ты пришла в полдень, а в офисе был лишь я и никого более. Что на тебя нашло-скука? Недооформившееся желание? Захотелось похулиганить с тем, кто за это тебе не сделает ничего? А что нашло на меня? Осознание того кто ты мне или желание рискнуть?.. "Черт подери! Что эта пигалица себе позволяет?!! Неужели она думает, что можно вот так просто и без последствий меня провоцировать?" - говорил я тогда себе, а ты уже села передо мной на стол, свежая после новогодних праздников и с бесенятами в глазах. Игриво крутилась передо мной, словно невзначай соприкасаясь коленками и задевая бедром. Хулиганисто заглядывала в глаза и дразняще быстрыми движениями язычка облизывала губки. И все это в каких-то десяти сантиметрах от моего лица. "Ну держись, негодяйка, сейчас я тебя..."- подумал я обвивая тебя рукой и притягивая к себе. Мгновение легкого касания губ, ты с силой отрываешься от меня и еле слышно спрашиваешь: - Не боишься все это разрушить? - Нет... И все рухнуло. Время остановилось, а мы потерялись в своих собственных идеях и определениях того кто мы друг другу и что.
Чем все это закончится,милая, я и вправду не знаю. Не хочу предугадывать и боюсь даже представить. Ни к чему. Неинтересно. И знай тогда я все наперед, все равно оставил бы все на своих местах. Я безумно рад твоему явлению в мою жизнь.
- Замолчи! - ты сидишь на кровати, подогнув ноги, краем одеяла небрежно прикрыв грудь и недовольно сверкаешь глазами. - Замолчи,- немного тише повторяешь ты,- и иди ко мне.