душная гомофобная троллолита
много букфОбычный офис ничем не примечательной компании по оптовой торговле. Осенний вечер, рабочий день как час уже закончился и лишь несколько затылков виднелись поверх перегородок. Глубокий вдох и медленный выдох – два часа с генеральным по всяческим вопросам, распоряжениям и прочим ценным указаниям… Да, он тот еще клещ, пока все досконально не выяснит, не отпустит. А неделя только-только начинается. Опустошенный и выжатый донельзя я отлип от двери кабинета генерального и поплелся к своему рабочему месту.
Привычным движением проверить дайрики – лежат… Внизу мигает требующее внимания сообщение. Кликаю:
Я: странно на меня отключение дайров влияет...
Она: как?
Она: у меня вот зависимость от них
Я: Вдруг оформилось непонятное желание любовницу завести; Вот кому-то хочется кошечку, рыбок там завести, а мне - любовницу....
Она: а мне мама сегодня про дедушку рассказала.. так что любовницей меня теперь никто не удивит
а зачем она тебе?..
Я пытаюсь сообразить ответ
И тут чьи-то ладони легко и уверено легли мне на плечи, мягко, но настойчиво сжались в кулаки, а потом также неспешно отпустили, погрузив меня во тьму.
- Арг-кха! – кажется я застонал и довольно громко.
- Кошечку или рыбку, говоришь? – лукаво прошептали мне на ухо.
Я открыл глаза и уперся в перекрестье серых глаз.
Лена… странно, я не расслышал, как она ко мне подошла. Все силился сообразить, что еще она разглядела на мониторе, но она лишь ласково улыбнулась:
- Собирайся, и поехали домой!
И ткнула пальчиком в кнопку выключения ноутбука. Я уже сложил портфель и был готов уходить, а она все крутилась у своего стола, попутно что-то щебеча в телефонную гарнитуру. Я невольно залюбовался ею – хищным зверьком мечется между столов, перекладывая бумажки с места на место, выдвигала – задвигала ящики, что-то бросала в свою сумочку. Тут она перехватила мой взгляд и, прервав движение, замерла. Гибкое спортивное тело очень выгодно смотрится в движении, а в движении замороженном – стократ. Все это я оцепил мгновенно, не отрываясь от ее глаз. Пауза затянулась и я ее прервал:
- Чем занималась? Плавание, теннис?
- Танцы! – ответила она и плавно продолжила неоконченное движение.
Она все так же крутится у своего стола, но теперь бросает на меня взгляды, а я, шальной от собственной наглости, ем ее глазами. И если я ее просто пожираю взглядом, то она как будто бы уверяется в том, что я все еще здесь, так обычно оглядываются на спутника в людной толпе – не заблудился ли, не отстал…
Мы покинули офис, я было повернул направо к выходу, но Лена перехватила меня за руку и потянула в другую сторону:
- Я на машине…
Всегда очень насторожено отношусь к женщинам за рулем, но, оценив легкость и уверенность с какой Лена втиснула свой Пежо в поток машин, успокоился и растекся по креслу. «Кучерявая тачка» - так охарактеризовал подобную машинку один мой друг. И впрямь кучеряво – спокойная музыка, мельтешение огней за стеклом, сытое урчание мотора и ровное движение авто убаюкивали. Я встряхнулся - не хватало мне еще заснуть, и внаглую принялся рассматривать моего водителя. Она почти мгновенно почувствовала мой взгляд и даже в вечерних сумерках стало заметно, как краской залило щеки и шею. Хот машины стал резким и порывистым.
- Не смущай меня, - попросила она, - а то мы никуда не доедем.
- Хорошо, пока не буду! – отвернулся я созерцать огни идущей впереди машины.
Восемь вечера, час пик, поток машин еле продвигался, а я краем глаза продолжал любоваться ее отрешенно-сосредоточенным лицом. Живые глаза, очень живые, они - сама жизнь, они постоянно в движении, блестят. Взгляд чуть рассеянный, огладывается по сторонам – дорога впереди, по бокам, зеркала, снова вперед…
Я уже совсем расклеился и задремал, как на одном из поворотов меня как током ударило:
- А куда мы едем?!!
Визг колес по асфальту, меня запоздало мотнуло в сторону и вперед. Сзади предупреждающе истерично бибикнулись и пронеслись мимо. Я огляделся – рядом красным светится большая буква М.
- Вот метро…
Она смотрит ровно перед собой, ни один волосок не шелохнется… Я тоже застыл, молча изучаю краешек ее ушка, выглядывающего из под пряди волос. Осторожно и медленно, чтобы не спугнуть, протягиваю руку и убираю непослушную прядку в сторону. Словно невзначай запускаю пальцы в волосы, пробегаюсь ими по затылку к шее… Взревел мотор и меня бросило на спинку кресла.
- Ты без глупых вопросов можешь обойтись? – удостоился я то ли вопроса, то ли отповеди.
Я ничего не ответил, а только продолжал играть с ее волосами. Уже изрядно стемнело, когда мы поставили машину на стоянку. Как это часто водится в спальных районах, фонари горят сами по себе и вообще, живут своей отдельной жизнью. А если еще и деревьев много, то что есть свет, что его нету… Когда мы ступили в один из редких кругов света, раздался щелчок и фонарь погас. Как сигнал… Меня как подбросило, и через мгновение мы уже были друг у друга в объятьях. Как при этом Лена умудрялась в полной темноте направлять нас куда-то – не понимаю. И консьержку и лифт мы преодолели не размыкая губ. В квартиру заходил уже я один – Лена сидела верхом, крепко оплетя меня ногами.
- Х..се группа скульптурная!
Посреди коридора в милицейской форме, с бутылкой пива в руках стоит женщина лет тридцати. «Сестра?» - мелькнуло у меня в голове.
- Привет, Оль! - Радостно воскликнуло сидящее на мне создание.
- Здравия желаю, товарищ капитан! – посчитал я звездочки.
- Слезь с парня-то! – качнулась бутылка в нашу сторону. – Чай, не железный он.
Странно, но Лена сидела на мне как влитая, вес ее ощущался лишь при ходьбе.
- Ой, а у тебя кровь идет! – Округлила глаза Лена и легко встала на ноги.
Я дотронулся до распухших губ - на пальцах остались капельки крови.
- Немытыми руками! – Хлопнула меня по рукам Ольга и потащила на кухню.
Когда вокруг тебя хлопочут, это очень приятно, но когда это делают две привлекательные особы противоположного пола… М-м-м, просто поверьте, это незабываемо – мурашки по спине так и бегают. Благодать!
- Умеешь ты, Лен, кусаться! – крепко ухватив меня за челюсть, Оля безжалостно промокала ранки перекисью водорода. – А ты, Леш, будешь дергаться – залью губы йодом!
- Ы-гык! – вспомнилось услышанное где-то междометие.
А что мне еще оставалось говорить в таком состоянии? За легким ужином мы разговорились. Ленка так и была, какой я ее всегда знал, задумчивой и немногословной, только в глазах, когда мы встречались взглядами, вспыхивал еле сдерживаемый огонь. Ольга на правах старшей командовала парадом. Крепко сбитая, мускулистая и высокая, производила обескураживающее впечатление. Про таких говорят что «мерс на полном ходу остановит и всем, кто внутри яйца оторвет…». Но при всей своей массивности в ей странным образом сохранялась плавность движений и привлекательность женских округлостей. «Что много – не скажешь, а вот за качество волноваться не следует» - подумалось мне глядя на нее.
- Так, голубки! – хлопнула она в ладоши. Звук получился добротный – я вздрогнул. – Выметайтесь из-за стола, а то от вас скоро лампочки можно будет зажигать.
Дважды повторять не пришлось – вылетели вместе, что только двери раздвижные не вынесли. Вслед донесся хохот.
- Да давай же скорей! – шипела Лена, сдирая с меня одежду.
- Душ… - было заикнулся я.
- К черту! – рубашка опасно трещала по швам.
Уже укладывая ее на широкую кровать, я отметил необычную гладкость покрывала, но лихорадочные движения заставили забыть о подобных мелочах и вплотную заняться разгоряченным телом, что сладкой истомой откликалось на каждое прикосновение.
- Хочешь настоящий тайский массаж? – вдруг остановилась она.
- Давай!
Я уже никуда не торопился, точка невозврата была пройдена, было все равно, что и как будет происходить сейчас или через два часа, но это женщина принадлежала мне, а я – ей, и мало что могло это изменить.
Я, затаив дыхание, смотрел на Лену, как она передвигается по комнате, зажигая масляные светильники. Дрожащий свет огоньков очертил ее фигуру золотистым абрисом, вырисовывая каждую линию и черточку. Я шумно сглотнул. Она хмыкнула и подсела ко мне с бутылочкой в руках.
- Уговор! – сказала она. – Пока я не разрешу, меня не трогать!
- Это нечестно! – возмутился я.
- Так массаж или просто покувыркаемся? – она чуть склонила голову, открывая бутылочку.
- По-тайски я еще не пробовал! – согласился я. – А привязывать будешь?
- Зачем? – в голосе послышалось искреннее удивление. – Вряд ли ты захочешь убежать…
Вспомнилось, с какой мягкой и вкрадчивой настойчивостью она окучивала клиентов…
- Будет много масла – предупредила она, тонкой струйкой выливая на себя содержимое бутылочки.
«- Все-таки это непромокаемая простыня на кровати, только вот когда она успела ее постелить, не вечно же она у нее тут лежит.» - удивился-догадался я.
Она прикоснулась ко мне, и время остановилось. Она змея. Самая настоящая змея во плоти. Все два года я пытался понять кого она мне напоминает. Стройная, высокая и бесстыдно гибкая. Плавное грациозное перетекание в движении. Точно – змея!
Вы знаете чем так примечателен тайский массаж? Тем, что выполняется он всеми частями тела, абсолютно всеми, без исключения. Как немного сведущий в массаже я некоторое время пытался понять и усвоить что она делает, как и самое главное – ЧЕМ. Но меня мгновенно раскусили, шлепнув по заднице и сказав что думаю вовсе не о том…
Змея! Я послушно отказался от идеи понять что она со мной вытворяет и полностью отдался во власть ощущений, благо последних было порой даже слишком много. Особенно много их стало, когда она стала ввинчиваться и проскальзывать между мной и кроватью. Гибкое и упругое тело оплело меня со всех сторон. Казалось, она была повсюду – руки, ноги, грудь, живот, губы, язык пальчики рук и ног существовали в каждом квадратике моего тела. Волны блаженства и неги разбегались по телу во все стороны, сталкивались, сшибались взрывами новых вселенных, я рождался и умирал в бесконечном пространстве остановившегося времени. Границы рухнули, запретное и дозволенное смешались воедино., я ощутил что такое быть пластилином в руках мастера, игрушкой в ласковых и нежных руках… Тело бросало то в смертоносный холод, то в испепеляющий жар, разум отказывался воспринимать всю прелесть дьявольской симфонии и жалким пищащим комочком забился в самый дальний и темный угол.
Змея, все-таки точно змея. Она была всюду, скользила в своем нескончаемом движении, безумном танце, то доводя меня до рвущего жилы исступления, к самому концу, то низвергая меня в пучину обессиленного забвения.
Я не помню, когда именно Лена овладела мной, скорее это она позволила мне заметить что игры и ласки перешли в нечто большее. Что-то очень древнее и могучее правило моим телом, стремясь разделить свой пламень с той, что разожгла его. Да и я сам не привык оставаться безучастным. Мои руки сами собой поднялись к бедрам, скользнули по животу к груди, по плечам и снова вниз… Судорожный всхлип и на меня с силой обрушилось исступленно бьющееся тело. Руки сменили движения на успокаивающие, медленные и уверенные поглаживания.
- С-с-с…- порывалась она что-то сказать, но подошла еще одна волна и ее зубы впились мне в плечо.
- Сволочь ты! – наконец отдышалась она. – Еще раз распустишь руки без моего разрешения – привяжу!
- Не больно ты и сопротивлялась! - парировал я, но во избежание послушно бросил руки в стороны.
И снова она откинулась назад, а мне приходилось оттягивать сладостный миг последнего момента до самых своих пределов. И снова сладкая дрожь скользящего по мне тела и наше тяжелое дыхание на двоих.
И тут я вновь не выдержал – руки поперек моих усилий ринулись вверх и вперед, ухватили округлые холмики и принялись их мять, поглаживать, пропуская затвердевшие кончики между пальцев. Дыхание ее прервалось вскриком, она вцепилась в мои запястья, но не отбросила их, а лишь держалась за них, заставляя меня в каждом движении преодолевать ее сопротивление. В какой-то момент попытался поменяться с ней местами, подмять под себя, но она остановилась, вдруг прояснившийся взгляд и поджатые губы заставили меня отказаться от этой затеи. Я ухватил ее за бедра, диктуя свой, прерывистый темп. Она, не отрываясь, смотрела мне в глаза, я тонул в ее. Вновь затуманившийся ее взгляд, прикушенная губа странным образом тормози меня, с каждой минутой оттягивая финал, и я, не вынеся сладостных мук, закрыл глаза.
- Ну открой же глаза, открой! – громко прошептала она. – Я хочу видеть их…
Я открыл глаза, и тут это случилось. Она легко прильнула ко мне, вжимаясь всем телом. На мгновения я потерял сознание, когда пришел в себя, она лежала на мне, ее продолжала бить крупная дрожь. Капельки пота завораживающе блестели на покрытой маслом спине. Мы лежали мешая свои запахи с ароматами масел и благовоний, вслушиваясь в дыхание друг друга, приходя в себя. Она пошевелилась, сползая вбок, потерлась щекой о плечо и с улыбкой заглянула мне в глаза. Томно потянулась, блаженно зажмурившись, оплела меня руками, закинув колено повыше мне на грудь, поплотней прижалась и прикрыла глаза, пальчики ее легонько царапали грудь, перебирая волоски, щекотали и почесывали…
- И сколько это длилось? – спросил я.
- Уже пол-второго! – сказала она приоткрыв глаза.
Она разлилась звонким смехом, увидев мои округлившиеся глаза, и явно именно в этот момент решила меня добить:
- Давай еще?
- Опять?!! – застонал я. – Да ты меня досуха выдоила…
- А вот и проверим, сколько еще осталось! – она хитро улыбнулась и скользнула вниз.
- Не-е-ет! – взвыл я, почувствовав прикосновения пальчиков и языка к исстрадавшейся плоти.
- Ах так?!! – вскинулась она. – Ну хорошо!
Она протянула руку в сторону и жестом фокусника выудила из темноты какую-то тряпицу.
- Только без привязывания! – запаниковал я.
- Дурачок! – улыбнулась она. – Это на глаза повязка.
- Ты что, Леш? – шепотом спросила она, завязывая мне глаза. – На тебе лица не стало…
Я не ответил, и отдался на волю ее рук, губ и проворного язычка. Уже ставшие знакомыми блаженство и нега вновь овладели мной и я поплыл по нескончаемой реке наслеждения. Она-таки отыскала во мне какие-то неведомые даже мне резервы сил и снова мы соединились в едином порыве соития. Снова рождались и умирали звезды, снова она заставила лежать меня беспрекословно, отдыхая и изнемогая разом от вынужденного бездействия и неучастия. В какой-то момент мне показалось, что рук слишком много, они везде и всюду, со всех сторон ласкают меня… Что-то изменилось. Движения сладкие, но – другие, обхват плотней, настойчивей и даже где-то искусней и тоньше, в ставшей знакомой мелодии появились новые ноты. Вроде бы все то же самое, но манера исполнения… Даже прикосновения много горячей и мягче, дыхание глубже и размеренней. А запах ее тела…
- Я что-то упустил, или Лена устала? – спросил я.
Горячие губы накрыли мой рот, проворный язычок скользнул мимо зубов, устроив сражение с моим. Ставшие вдруг грубыми и даже жесткими руки терзали мое тело, я ответил тем же. Началась животная схватка в переплетении соединяющихся тел. Теперь царило желание оказаться сверху, навязать свою силу и волю. Не любовь, не секс, а какой-то бой за первенство. Моя противница вдруг обнаружила прямо-таки стальные мышцы, я же упирал на свою гибкость, цепкость и масло, превращающее борьбу в нечто фееричное.
И ни одна, ни другая сторона не останавливали движения, не рвали сладкого единения тел в исступленной схватке с непонятными никому результатами. Резким движение меня сорвали повязку. Я так и знал – Оля. Воспользовавшись ее замешательством от отсутствия у меня удивления, я оперся в изголовье кровати, оттолкнулся и оказался на ней:
- Люблю сильных неукротимых женщин! – глаза ее вспыхнули, и схватка продолжилась.
Привычным движением проверить дайрики – лежат… Внизу мигает требующее внимания сообщение. Кликаю:
Я: странно на меня отключение дайров влияет...
Она: как?
Она: у меня вот зависимость от них
Я: Вдруг оформилось непонятное желание любовницу завести; Вот кому-то хочется кошечку, рыбок там завести, а мне - любовницу....
Она: а мне мама сегодня про дедушку рассказала.. так что любовницей меня теперь никто не удивит
а зачем она тебе?..
Я пытаюсь сообразить ответ
И тут чьи-то ладони легко и уверено легли мне на плечи, мягко, но настойчиво сжались в кулаки, а потом также неспешно отпустили, погрузив меня во тьму.
- Арг-кха! – кажется я застонал и довольно громко.
- Кошечку или рыбку, говоришь? – лукаво прошептали мне на ухо.
Я открыл глаза и уперся в перекрестье серых глаз.
Лена… странно, я не расслышал, как она ко мне подошла. Все силился сообразить, что еще она разглядела на мониторе, но она лишь ласково улыбнулась:
- Собирайся, и поехали домой!
И ткнула пальчиком в кнопку выключения ноутбука. Я уже сложил портфель и был готов уходить, а она все крутилась у своего стола, попутно что-то щебеча в телефонную гарнитуру. Я невольно залюбовался ею – хищным зверьком мечется между столов, перекладывая бумажки с места на место, выдвигала – задвигала ящики, что-то бросала в свою сумочку. Тут она перехватила мой взгляд и, прервав движение, замерла. Гибкое спортивное тело очень выгодно смотрится в движении, а в движении замороженном – стократ. Все это я оцепил мгновенно, не отрываясь от ее глаз. Пауза затянулась и я ее прервал:
- Чем занималась? Плавание, теннис?
- Танцы! – ответила она и плавно продолжила неоконченное движение.
Она все так же крутится у своего стола, но теперь бросает на меня взгляды, а я, шальной от собственной наглости, ем ее глазами. И если я ее просто пожираю взглядом, то она как будто бы уверяется в том, что я все еще здесь, так обычно оглядываются на спутника в людной толпе – не заблудился ли, не отстал…
Мы покинули офис, я было повернул направо к выходу, но Лена перехватила меня за руку и потянула в другую сторону:
- Я на машине…
Всегда очень насторожено отношусь к женщинам за рулем, но, оценив легкость и уверенность с какой Лена втиснула свой Пежо в поток машин, успокоился и растекся по креслу. «Кучерявая тачка» - так охарактеризовал подобную машинку один мой друг. И впрямь кучеряво – спокойная музыка, мельтешение огней за стеклом, сытое урчание мотора и ровное движение авто убаюкивали. Я встряхнулся - не хватало мне еще заснуть, и внаглую принялся рассматривать моего водителя. Она почти мгновенно почувствовала мой взгляд и даже в вечерних сумерках стало заметно, как краской залило щеки и шею. Хот машины стал резким и порывистым.
- Не смущай меня, - попросила она, - а то мы никуда не доедем.
- Хорошо, пока не буду! – отвернулся я созерцать огни идущей впереди машины.
Восемь вечера, час пик, поток машин еле продвигался, а я краем глаза продолжал любоваться ее отрешенно-сосредоточенным лицом. Живые глаза, очень живые, они - сама жизнь, они постоянно в движении, блестят. Взгляд чуть рассеянный, огладывается по сторонам – дорога впереди, по бокам, зеркала, снова вперед…
Я уже совсем расклеился и задремал, как на одном из поворотов меня как током ударило:
- А куда мы едем?!!
Визг колес по асфальту, меня запоздало мотнуло в сторону и вперед. Сзади предупреждающе истерично бибикнулись и пронеслись мимо. Я огляделся – рядом красным светится большая буква М.
- Вот метро…
Она смотрит ровно перед собой, ни один волосок не шелохнется… Я тоже застыл, молча изучаю краешек ее ушка, выглядывающего из под пряди волос. Осторожно и медленно, чтобы не спугнуть, протягиваю руку и убираю непослушную прядку в сторону. Словно невзначай запускаю пальцы в волосы, пробегаюсь ими по затылку к шее… Взревел мотор и меня бросило на спинку кресла.
- Ты без глупых вопросов можешь обойтись? – удостоился я то ли вопроса, то ли отповеди.
Я ничего не ответил, а только продолжал играть с ее волосами. Уже изрядно стемнело, когда мы поставили машину на стоянку. Как это часто водится в спальных районах, фонари горят сами по себе и вообще, живут своей отдельной жизнью. А если еще и деревьев много, то что есть свет, что его нету… Когда мы ступили в один из редких кругов света, раздался щелчок и фонарь погас. Как сигнал… Меня как подбросило, и через мгновение мы уже были друг у друга в объятьях. Как при этом Лена умудрялась в полной темноте направлять нас куда-то – не понимаю. И консьержку и лифт мы преодолели не размыкая губ. В квартиру заходил уже я один – Лена сидела верхом, крепко оплетя меня ногами.
- Х..се группа скульптурная!
Посреди коридора в милицейской форме, с бутылкой пива в руках стоит женщина лет тридцати. «Сестра?» - мелькнуло у меня в голове.
- Привет, Оль! - Радостно воскликнуло сидящее на мне создание.
- Здравия желаю, товарищ капитан! – посчитал я звездочки.
- Слезь с парня-то! – качнулась бутылка в нашу сторону. – Чай, не железный он.
Странно, но Лена сидела на мне как влитая, вес ее ощущался лишь при ходьбе.
- Ой, а у тебя кровь идет! – Округлила глаза Лена и легко встала на ноги.
Я дотронулся до распухших губ - на пальцах остались капельки крови.
- Немытыми руками! – Хлопнула меня по рукам Ольга и потащила на кухню.
Когда вокруг тебя хлопочут, это очень приятно, но когда это делают две привлекательные особы противоположного пола… М-м-м, просто поверьте, это незабываемо – мурашки по спине так и бегают. Благодать!
- Умеешь ты, Лен, кусаться! – крепко ухватив меня за челюсть, Оля безжалостно промокала ранки перекисью водорода. – А ты, Леш, будешь дергаться – залью губы йодом!
- Ы-гык! – вспомнилось услышанное где-то междометие.
А что мне еще оставалось говорить в таком состоянии? За легким ужином мы разговорились. Ленка так и была, какой я ее всегда знал, задумчивой и немногословной, только в глазах, когда мы встречались взглядами, вспыхивал еле сдерживаемый огонь. Ольга на правах старшей командовала парадом. Крепко сбитая, мускулистая и высокая, производила обескураживающее впечатление. Про таких говорят что «мерс на полном ходу остановит и всем, кто внутри яйца оторвет…». Но при всей своей массивности в ей странным образом сохранялась плавность движений и привлекательность женских округлостей. «Что много – не скажешь, а вот за качество волноваться не следует» - подумалось мне глядя на нее.
- Так, голубки! – хлопнула она в ладоши. Звук получился добротный – я вздрогнул. – Выметайтесь из-за стола, а то от вас скоро лампочки можно будет зажигать.
Дважды повторять не пришлось – вылетели вместе, что только двери раздвижные не вынесли. Вслед донесся хохот.
- Да давай же скорей! – шипела Лена, сдирая с меня одежду.
- Душ… - было заикнулся я.
- К черту! – рубашка опасно трещала по швам.
Уже укладывая ее на широкую кровать, я отметил необычную гладкость покрывала, но лихорадочные движения заставили забыть о подобных мелочах и вплотную заняться разгоряченным телом, что сладкой истомой откликалось на каждое прикосновение.
- Хочешь настоящий тайский массаж? – вдруг остановилась она.
- Давай!
Я уже никуда не торопился, точка невозврата была пройдена, было все равно, что и как будет происходить сейчас или через два часа, но это женщина принадлежала мне, а я – ей, и мало что могло это изменить.
Я, затаив дыхание, смотрел на Лену, как она передвигается по комнате, зажигая масляные светильники. Дрожащий свет огоньков очертил ее фигуру золотистым абрисом, вырисовывая каждую линию и черточку. Я шумно сглотнул. Она хмыкнула и подсела ко мне с бутылочкой в руках.
- Уговор! – сказала она. – Пока я не разрешу, меня не трогать!
- Это нечестно! – возмутился я.
- Так массаж или просто покувыркаемся? – она чуть склонила голову, открывая бутылочку.
- По-тайски я еще не пробовал! – согласился я. – А привязывать будешь?
- Зачем? – в голосе послышалось искреннее удивление. – Вряд ли ты захочешь убежать…
Вспомнилось, с какой мягкой и вкрадчивой настойчивостью она окучивала клиентов…
- Будет много масла – предупредила она, тонкой струйкой выливая на себя содержимое бутылочки.
«- Все-таки это непромокаемая простыня на кровати, только вот когда она успела ее постелить, не вечно же она у нее тут лежит.» - удивился-догадался я.
Она прикоснулась ко мне, и время остановилось. Она змея. Самая настоящая змея во плоти. Все два года я пытался понять кого она мне напоминает. Стройная, высокая и бесстыдно гибкая. Плавное грациозное перетекание в движении. Точно – змея!
Вы знаете чем так примечателен тайский массаж? Тем, что выполняется он всеми частями тела, абсолютно всеми, без исключения. Как немного сведущий в массаже я некоторое время пытался понять и усвоить что она делает, как и самое главное – ЧЕМ. Но меня мгновенно раскусили, шлепнув по заднице и сказав что думаю вовсе не о том…
Змея! Я послушно отказался от идеи понять что она со мной вытворяет и полностью отдался во власть ощущений, благо последних было порой даже слишком много. Особенно много их стало, когда она стала ввинчиваться и проскальзывать между мной и кроватью. Гибкое и упругое тело оплело меня со всех сторон. Казалось, она была повсюду – руки, ноги, грудь, живот, губы, язык пальчики рук и ног существовали в каждом квадратике моего тела. Волны блаженства и неги разбегались по телу во все стороны, сталкивались, сшибались взрывами новых вселенных, я рождался и умирал в бесконечном пространстве остановившегося времени. Границы рухнули, запретное и дозволенное смешались воедино., я ощутил что такое быть пластилином в руках мастера, игрушкой в ласковых и нежных руках… Тело бросало то в смертоносный холод, то в испепеляющий жар, разум отказывался воспринимать всю прелесть дьявольской симфонии и жалким пищащим комочком забился в самый дальний и темный угол.
Змея, все-таки точно змея. Она была всюду, скользила в своем нескончаемом движении, безумном танце, то доводя меня до рвущего жилы исступления, к самому концу, то низвергая меня в пучину обессиленного забвения.
Я не помню, когда именно Лена овладела мной, скорее это она позволила мне заметить что игры и ласки перешли в нечто большее. Что-то очень древнее и могучее правило моим телом, стремясь разделить свой пламень с той, что разожгла его. Да и я сам не привык оставаться безучастным. Мои руки сами собой поднялись к бедрам, скользнули по животу к груди, по плечам и снова вниз… Судорожный всхлип и на меня с силой обрушилось исступленно бьющееся тело. Руки сменили движения на успокаивающие, медленные и уверенные поглаживания.
- С-с-с…- порывалась она что-то сказать, но подошла еще одна волна и ее зубы впились мне в плечо.
- Сволочь ты! – наконец отдышалась она. – Еще раз распустишь руки без моего разрешения – привяжу!
- Не больно ты и сопротивлялась! - парировал я, но во избежание послушно бросил руки в стороны.
И снова она откинулась назад, а мне приходилось оттягивать сладостный миг последнего момента до самых своих пределов. И снова сладкая дрожь скользящего по мне тела и наше тяжелое дыхание на двоих.
И тут я вновь не выдержал – руки поперек моих усилий ринулись вверх и вперед, ухватили округлые холмики и принялись их мять, поглаживать, пропуская затвердевшие кончики между пальцев. Дыхание ее прервалось вскриком, она вцепилась в мои запястья, но не отбросила их, а лишь держалась за них, заставляя меня в каждом движении преодолевать ее сопротивление. В какой-то момент попытался поменяться с ней местами, подмять под себя, но она остановилась, вдруг прояснившийся взгляд и поджатые губы заставили меня отказаться от этой затеи. Я ухватил ее за бедра, диктуя свой, прерывистый темп. Она, не отрываясь, смотрела мне в глаза, я тонул в ее. Вновь затуманившийся ее взгляд, прикушенная губа странным образом тормози меня, с каждой минутой оттягивая финал, и я, не вынеся сладостных мук, закрыл глаза.
- Ну открой же глаза, открой! – громко прошептала она. – Я хочу видеть их…
Я открыл глаза, и тут это случилось. Она легко прильнула ко мне, вжимаясь всем телом. На мгновения я потерял сознание, когда пришел в себя, она лежала на мне, ее продолжала бить крупная дрожь. Капельки пота завораживающе блестели на покрытой маслом спине. Мы лежали мешая свои запахи с ароматами масел и благовоний, вслушиваясь в дыхание друг друга, приходя в себя. Она пошевелилась, сползая вбок, потерлась щекой о плечо и с улыбкой заглянула мне в глаза. Томно потянулась, блаженно зажмурившись, оплела меня руками, закинув колено повыше мне на грудь, поплотней прижалась и прикрыла глаза, пальчики ее легонько царапали грудь, перебирая волоски, щекотали и почесывали…
- И сколько это длилось? – спросил я.
- Уже пол-второго! – сказала она приоткрыв глаза.
Она разлилась звонким смехом, увидев мои округлившиеся глаза, и явно именно в этот момент решила меня добить:
- Давай еще?
- Опять?!! – застонал я. – Да ты меня досуха выдоила…
- А вот и проверим, сколько еще осталось! – она хитро улыбнулась и скользнула вниз.
- Не-е-ет! – взвыл я, почувствовав прикосновения пальчиков и языка к исстрадавшейся плоти.
- Ах так?!! – вскинулась она. – Ну хорошо!
Она протянула руку в сторону и жестом фокусника выудила из темноты какую-то тряпицу.
- Только без привязывания! – запаниковал я.
- Дурачок! – улыбнулась она. – Это на глаза повязка.
- Ты что, Леш? – шепотом спросила она, завязывая мне глаза. – На тебе лица не стало…
Я не ответил, и отдался на волю ее рук, губ и проворного язычка. Уже ставшие знакомыми блаженство и нега вновь овладели мной и я поплыл по нескончаемой реке наслеждения. Она-таки отыскала во мне какие-то неведомые даже мне резервы сил и снова мы соединились в едином порыве соития. Снова рождались и умирали звезды, снова она заставила лежать меня беспрекословно, отдыхая и изнемогая разом от вынужденного бездействия и неучастия. В какой-то момент мне показалось, что рук слишком много, они везде и всюду, со всех сторон ласкают меня… Что-то изменилось. Движения сладкие, но – другие, обхват плотней, настойчивей и даже где-то искусней и тоньше, в ставшей знакомой мелодии появились новые ноты. Вроде бы все то же самое, но манера исполнения… Даже прикосновения много горячей и мягче, дыхание глубже и размеренней. А запах ее тела…
- Я что-то упустил, или Лена устала? – спросил я.
Горячие губы накрыли мой рот, проворный язычок скользнул мимо зубов, устроив сражение с моим. Ставшие вдруг грубыми и даже жесткими руки терзали мое тело, я ответил тем же. Началась животная схватка в переплетении соединяющихся тел. Теперь царило желание оказаться сверху, навязать свою силу и волю. Не любовь, не секс, а какой-то бой за первенство. Моя противница вдруг обнаружила прямо-таки стальные мышцы, я же упирал на свою гибкость, цепкость и масло, превращающее борьбу в нечто фееричное.
И ни одна, ни другая сторона не останавливали движения, не рвали сладкого единения тел в исступленной схватке с непонятными никому результатами. Резким движение меня сорвали повязку. Я так и знал – Оля. Воспользовавшись ее замешательством от отсутствия у меня удивления, я оперся в изголовье кровати, оттолкнулся и оказался на ней:
- Люблю сильных неукротимых женщин! – глаза ее вспыхнули, и схватка продолжилась.
@музыка: Nightwish "Nyphomaniac Fantasia"
