Вопщим, я перефразирую аналитику некоего управленца, утверждающего, что в офисах успешных компаний-всегда скучно и казено. Так вот, успешная политика должна быть скучной и казенной. Я это видел в Рейхстаге, видел в Капитолии, дождался даже в Госдуме. Помяните мое слово, когда в Раде будет скучно, тогда будут позитивные сдвиги в украинской жизни. Мне тут напоминают про японский парламент, но там это - тщательно спланированный спектакль по защите своих интересов и мордобой всерьез, с травматологией и прочим.
Однажды я имел неосторожность озвучить мысль, что в некоторых условиях командиру условного подразделения придется отдать приказ о начале атаке по минным полям. Вой изряднопорядочных был до небес (жаль не могу треда найти) Однако жеж американцы так делали. Хуртгенский лес, осень 1944 года 28 пехотная дивизия Армии США при попытке прорыва укрепления "Линии Зигфрида"
Идеальное убийство Постеснялась писать на обоснуй такое. Вопрос мучает вот уже больше года.
Задача: убить человека остро заточенной морковкой, чтобы он истек кровью, в процессе чего скормить ему орудие убийства. Внимание, вопросы: 1. Какого диаметра должно быть основание морковки (при условии, что она конусовидная), чтобы она не сломалась при ударе и проникновении? 2. В какое место нужно бить, чтобы человек умер, но медленно, к тому же, чтобы был в состоянии съесть орудие убийства (довольно большое, надо полагать)?
PS1. Я понимаю, что в ране найдут волокна органического, скорее всего, морковного происхождения. Но кто в это поверит? Это же абсурд! 2. Я понимаю, что лучше бы из морковки потом замутить салат с чесночком и съесть его с семьей почившего за ужином. Но вот вопрос мучил больше года именно в таком виде. И никак иначе.
Немного недопонимаю негодования своих френдов, срущих кирпичами за обоснуйское ужесточение правил. Как правило мои френды - люди состоявшиеся, умные и не стесняющиеся приложить табуретом какого-нить МТА за исключительную ересь. Аве, вырванный позвоночник!. Дело в том, что на просторах рунета уже имеется подобного плана ресурс. Никитинская Корчма, которой скоро лет за 12 будет, если не больше.
А обоснуй... Это такая песочница для своих, правила которой играют отрицательную роль в отборе пейсателей. Ибо только тот писатель выйдет в тираж и небросит свое дело на полпути, которому будут с гуся вода вся критика и говнокритика троллей и хомячков.
Жена отлучила от игр, сославшись на мое самочуствие и мы сошлись на то что в полупостельном режиме кино можно смотреть неозбранно. отчго-то я ршил, что последний эпизод Братьев по оружию засмотрен не был. Посмотрел по второму разу. Не пожалел ни в коем разе. Казалось бы - ни трупов, ни выстрелов, ни батальных сцен. Одна лишь трепотня кинохроники, да расказы старых пердунов из сто первой воздушной дивизии. Отдаю должное Стивену Спилбергу и Тому Хэнксу - даже такой простой материал они подали так, что м-м-м... И по живому режет. Также был засмотрен УС-2.(Унылая синема). Вроде бы все есть - сиськи, жопы, взрывы, куски мяса во все стороны. Обычный унылый трешак. Как недоумевала одна моя ПЧ - "А чиво все сквикаюк на это дело?" Отвечаю "Из зависти. От того что прожрал туеву хучу бюджетных денег, и ничего ему за то не будет". Лично я сквикаю от того, что школьникам это говно будут показывать в обязательном порядке, хотя по-хорошему у ленты ограничение по возрасту где-то под 16-18 лет. И вовсе не из-за сисек. Из-за умопомрачительного количества мата и человеческого фарша. Поэтому я заел всю эту хрень Pacific-ом.
И знаете, на какой мысли я вдруг себя поймал? Ни первые и вторые братья по оружию не вызывают ненависти. Ни по отношению к немцам, ни к японцам, ни к человечеству в общем. На редкость семейное кино. Тот же УГ-2 в семейном кругу смотреть нельзя.
Присоединяясь к двум постам в ленте Не стоит смотреть фильм Михалкова. Хотя бы не стоит смотреть его в кинотеатре, чтобы не спонсировать подобное. Я настроился максимально миролюбиво, до последнего будучи уверенным, что голые жопы и сиськи, добрые немцы, паруса на танках и прочие немыслимые атрибуты фильма о Великой Отечественной, мелькающие в едких критических статьях, вырваны из контекста. Нет, все так. Бессвязный, неоправданно наглый и глупый фильм, искажающий представление о войне. Хотите увидеть войну - смотрите сериал "Pacific".
первая зима была самой страшной. Не было ни нормальной печки, ни денег, ни еды. Да и уехать с форта было невозможно - Финский залив все никак не замерзал. Пришла какая-то лютая хворь... Форт проверял своего последнего коменданта на прочность. И комендант выдержал это испытание. А весной у форта появилась новая напасть - браконьеры, которые имели свои виды на остров. Браконьеры завели привычку, проскакивать сквозь гавань на моторке паля из дробовиков во все стороны. Володя Ткаченко сначала прятался от картечи в казематах, а потом лебедкой натянул под водой стальной трос, и очередные браконьеры остались без моторов, на полузатонувшей лодке среди залива....Те, кто страдают от одиночества даже не подозревают, как дорого оно может стоить. Иногда, его приходится буквально отвоевывать у жизни, конфликтовать ради одиночества с миром и с близкими. В начале 90-х судьба свела меня с удивительным человеком, питерским художником и реставратором Владимиром Ткаченко. Последние 20 лет своей жизни он в одиночестве живет на острове в Финском заливе. До берега неблизко - чуть больше пяти морских миль и постоянного сообщения с Большой землей этот остров не имеет. Хотя, этот клочок суши, как ни странно - рукотворный, его построили люди, опуская со льда под воду так называемые ряжи - огромные деревянные срубы заполненные камнями и галькой. Еще с Петровских времен Северную столицу с моря прикрывает цепь фортов. Больших и маленьких, старинных и современных. Володя Ткаченко приехал в конце 80-х годов на форт Тотлебен вместе с бригадой реставраторов. Союз еще не развалился, и государство решило привести в порядок уникальные военно-морские крепости. Начали с Тотлебена, он был ближе всего к берегу, и лучше всех сохранился. Форт заложили в последние годы 19-го века. Два сходящихся концами серпа длиной один километр триста метров. Со стороны Балтики форт похож на спину морского животного обросшего водорослями и морской травой. А изнутри, форт напоминает улицу с набережной и уютной гаванью. Набережная облицована гранитом, а вдоль нее высажены специальные берлинские тополя не дающие пуха - чтобы не было пожаров. Когда-то на Тотлебене стояли гигантские морские пушки системы Канэ, суперсовременные для тех времен дальномеры, прожектора,стоял крепостной гарнизон из сотни человек. Но в середине 50 годов военные бросили форт. Уходили не просто так, а со скотским безобразием, срезая автогеном ажурные лестницы, решетки, двери... Когда реставраторы появились на Тотлебене в 89 году, вид его был ужасен. Почти пол-года проработала бригада, всего лишь готовясь к масштабным строительным работам. Осенью им окончательно перестали платить зарплату, а в ноябре, на форт пришло судно-снабженец. Последнее судно - в затонах и гаванях уже встал лед, хотя свинцовая Балтика еще даже не думала замерзать. Реставраторы собрали вещи, чтобы покинуть форт навсегда. Уже было ясно, что у разваливающегося государства слишком много проблем и никакого финансирования больше не будет. Володя сказал реставраторам - А я никуда не поеду. Я влюбился в форт, здесь моя душа и мое сердце. Я хочу здесь жить и умереть. А вы езжайте! И они уехали. Володя Ткаченко рассказывал, что первая зима была самой страшной. Не было ни нормальной печки, ни денег, ни еды. Да и уехать с форта было невозможно - Финский залив все никак не замерзал. Пришла какая-то лютая хворь... Форт проверял своего последнего коменданта на прочность. И комендант выдержал это испытание. А весной у форта появилась новая напасть - браконьеры, которые имели свои виды на остров. Браконьеры завели привычку, проскакивать сквозь гавань на моторке паля из дробовиков во все стороны. Володя Ткаченко сначала прятался от картечи в казематах, а потом лебедкой натянул под водой стальной трос, и очередные браконьеры остались без моторов, на полузатонувшей лодке среди залива. Володя выловил их из воды, обогрел, помог достать и запустить моторы и починить разломанный транец. Так и подружились. Заодно решилась проблема - как в случае нужды добираться до берега. Для меня, лично, любая поездка к Робинзону превращалась в целое приключение. Я сидел на форту неделю запертый осенними штормами. Плыл пять морских миль почти восемь часов на спасательном плоту, весной и зимой проваливался под лед. Один раз меня не забрал нанятый лодочник, и сутки ждал оказии. Не сосчитать, сколько раз я приезжал в Сестрорецк, любовался на шторм, и возвращался обратно в город . Володя начал обустраиваться на новом месте и для начала, разбил на травяной спине форта, на эскарпе, маленький огородик.Выкинул в море полтора грузовика дерьма, которое оставили посетители. Вырубил буйные заросли, почистил аварийный колодец и на Тотлебене появилась пресная вода. Под жилье он облюбовал комендантское крыло - навесил обратно двери весом в полторы тонны, вставил стекла, сложил печь-плиту. В одном из казематов поставил настоящую русскую баню, только без крыши. Зачем бане крыша, если над головой три метра бетона и полтора метра земли? Как это всегда бывает, светлый человек всегда собирает вокруг себя бескорыстных помощников. Я тоже был в их числе. Летний отпуск в конце 90-х я потратил на то, чтобы расчистить центральный командный пост форт. Володя сказал мне просто: - Расчисти и живи. Я вывез из поста десяток тачек мусора, земли и раскрошившейся облицовки. Под руководством коменданта, кувалдой осадил пороги полуторатонных бронированных дверей, смазал замки и петли и даже вымыл с мылом полы. Накосил на эскарпе травы для матраса-сенника и поселился в одиночестве. И каждый вечер в трех бойницах моего командного поста плескалось бесконечное море в которое садилось солнце. Форту помогали и с охраной, и с продуктами и стройматериалами, и любопытными вещицами для появившегося музея «форта Тотлебен». Кто-то из доброхотов нашел в архиве подробный план Тотлебена и снял копию для его коменданта. И вопрос с деньгами на жизнь тоже решился сам-собой. Точнее, через самоотверженный труд. В навигацию по заливу болтается много яхт, и любимые места стоянок - это многочисленные морские крепости. Вот только они были и есть страшно загажены, в отличии от Тотлебена, и когда люди поняли разницу, на форт стали приезжать морские туристы со всех стран Балтики. Кто-то оставлял продукты подвижнику, а кто-то деньги. Володе подарили дизель-генератор, адмиралтейский ял с люгерным вооружением, ветряк... Жизнь наладилась и вошла в колею. Но, каждый год, в сентябре начинают дуть злые ветры, и редко, но волны перехлестывают форт. И в эти месяцы одиночества последний комендант форта Тотлебен пишет картины. И никто ему не мешает. Он об этом и мечтал всю жизнь.