душная гомофобная троллолита
что в большинстве своем мы попросту не доживаем до тех лет, когда нас поражает маразм и мы попросту не успеваем стать своим родным в тягость, а часто - в ненависть.
14 ноября - день рождения моей бабушки, Федотовой Марии Дмитриевны, урожденной Петровой.
Той самой, у которой из двенадцати сестер до совершенолетия дожили лишь три.
Проклятый,хохляцкий саратовский Голодомор.
Я как-бы не сразу понял чего добивалась моя бабуля, в летние каникулы таская меня пахать на огороде и сверх того каждое утро ездить на велике на него - открывать теплицы...
Труд какбы мне не в тягость, каким бы нудным и тупым он не казался.
Да и бабушка тоже оказывала вовсе не малую поддержку моей семье. Даже в перестроечные годы. У кого-то бабушки - балласт, лишний рот и в помойке норовит че-нить съестное найти, а в моей московской квартире как-то так получилось, что почти вся мебель - на бабушкины средства.
Да и у дяди она тоже хорошо отметилась.
При этом ни на что не претендовала.
Как-то уж очень по-мужски она все это делала - приезжала, нянчилась с детьми и уезжала, а потом родители делали крупные покупки.
В школе она работала учителем труда... Руки золотые, а на кухне-богиня. Самые яркие детские картинки - вот где-то там, у нее.
Странное дело, маразм ее не коснулся вовсе - до самого инсульта она была в прекрасной форме - на велике разъезжала, по делам крутилась. Да и после инсульта не особо сдала - заговаривалась только и то только лишь слога да имена путала. А характер такой же и был - деятельный.
И умерла она как-то тоже по-мужски и, судя по всему, очень легко.
Зимой пошла в магазин за обычной своей нехитрой снедью - хлеб да молоко...
Там идти-то всего метров сто.
Вот на обратном пути у нее сердце-то и остановилось.
Светлой памяти Марии свет Дмитриевне.
14 ноября - день рождения моей бабушки, Федотовой Марии Дмитриевны, урожденной Петровой.
Той самой, у которой из двенадцати сестер до совершенолетия дожили лишь три.
Проклятый,
Я как-бы не сразу понял чего добивалась моя бабуля, в летние каникулы таская меня пахать на огороде и сверх того каждое утро ездить на велике на него - открывать теплицы...
Труд какбы мне не в тягость, каким бы нудным и тупым он не казался.
Да и бабушка тоже оказывала вовсе не малую поддержку моей семье. Даже в перестроечные годы. У кого-то бабушки - балласт, лишний рот и в помойке норовит че-нить съестное найти, а в моей московской квартире как-то так получилось, что почти вся мебель - на бабушкины средства.
Да и у дяди она тоже хорошо отметилась.
При этом ни на что не претендовала.
Как-то уж очень по-мужски она все это делала - приезжала, нянчилась с детьми и уезжала, а потом родители делали крупные покупки.
В школе она работала учителем труда... Руки золотые, а на кухне-богиня. Самые яркие детские картинки - вот где-то там, у нее.
Странное дело, маразм ее не коснулся вовсе - до самого инсульта она была в прекрасной форме - на велике разъезжала, по делам крутилась. Да и после инсульта не особо сдала - заговаривалась только и то только лишь слога да имена путала. А характер такой же и был - деятельный.
И умерла она как-то тоже по-мужски и, судя по всему, очень легко.
Зимой пошла в магазин за обычной своей нехитрой снедью - хлеб да молоко...
Там идти-то всего метров сто.
Вот на обратном пути у нее сердце-то и остановилось.
Светлой памяти Марии свет Дмитриевне.
_Letter.gif)