Питерское.
Иногда на меня находит легкая грусть, особенно когда я прощаюсь с другом, помахивая ему рукой. И тогда одна моя половинка привычным шаблоном строит путь вниз, в метро, на вокзал домой, а вторая, более легкая и свободная в выборе путей, скользит наверх, к Манежу, мимо Александровскому саду, чтобы начать свой путь с Крымского моста, а закончить его на Адмиралтейской набережной.
Спрыгнуть с парапета и покачать головой, оглядывая недавно пустующий постамент. Щелкнуть пальцами, чтобы услышать за спиной укоряющий вздох:
- Тебя давно не было, а лясы точить с чайками уже обрыдло!
- Полноте тебе, старый ворчун, - улыбаюсь я и поворачиваюсь, - уж что-что, а скучать тебе не приходится, работа у тебя не та! Да и декаду назад я тебя здесь не застал.
Массивный и великолепный, добродушный и предельно корректный Хранитель…
- Был не у дел. – Скупо роняет он и стыдливо отводит взор в сторону.
- Кстати, как твоя спина, уважаемый! – спохватываюсь я.
- Залатали. – Он лаконично закрывает больную тему, присаживается рядом и устремляет взгляд на воду.
- Зато город – стоит! – утешаю я его.
- Стоит. – Теперь в его голосе уже не слышно бряцания стали, и он смотрит на отражение огней в воде без настороженности.
Так мы и молчим, любуясь огнями ночного города.
- Знаешь, а я ведь соскучился! – вдруг говорит он.
Немного удивляюсь, да, он – воин от самого носа до кисточки хвоста, но скука и однообразие не относятся к достоинствам дозорной службы, да и отдохнул он немного в мастерских.
- Меня ведь, бывает, развлекают здесь… - он чуть склоняет кудлатую голову на бок, а на морде проступает легкая улыбка.
- При исполнении?!! – изумляюсь я.
- Ага! – он прямо засветился от удовольствия, и до невозможности стал похож на школьника, удачно подложившего кнопку соседке по парте.
- Расскажешь? – спрашиваю я.
- Ее привозят на карете… - начал было он, но, перехватив мой удивленный взгляд, сбился. – А что ты на меня так уставился? Ты из своей белокаменной по перилам приходишь, а кое-кто и в каретах…
- Приезжает она в карете! – продолжал он, не дождавшись моей реакции. – Без гербов, простая такая карета, но очень непростая такая карета, я, знаешь ли, на них насмотрелся. В упряжке – пара каурых, а на козлах кто-то из местных, то ли домовой, то ли парадный или мостовой – не разглядел я… А потом выходит она!
Тут он довольно жмурится и переступает лапами.
- Знаешь, на ней такое обычное-обычное платье, без изысков. Серое с белым рисунком, ну совсем как мое небо. И сколько бы она не приезжала – рисунок ни разу не повторился… У нее в руках простой серый веер, но как только она его раскрывает, буря или ветер бушуют в эту ночь – они тут же стихают. Мне такое не под силу, а она даже не замечает этого, так я не замечаю все эти жестяные кареты что проносятся мимо меня каждую секунду. А она раскрывает веер, вспархивает на перила и танцует менуэт…
- Здесь и шагу в сторону не сделаешь – сверзишься! – вклинился я и тут же осекся. –Извини…
Он великодушно смерил меня взглядом мудрого дедушки:
- Не трогай сомнением то, чего быть не может и оно с тобой обязательно случится…
- Она ничего не произносит, - продолжил он,- смотрит куда-то вдаль, мимо меня, мимо этих стен, но я отчего-то уверен, что, она танцует для меня, может даже для реки, для огней и звезд. Легкий взмах ее руки и годы, давящие мне на плечи – достаются вечности, легкий скользящий шаг, другой – и призрак смерти отступает прочь, она приседает в реверансе, а моих сил прибывает…
- Так всегда было! – после долгого, затянувшегося на часы молчания произносит он. – Я, мои братья и сестры помнят всех. Всех, кто вставал рядом с нами плечом к плечу, всех, кто делил нашу ношу… Всех… Запомни мой друг, до тех пор пока нам, Хранителям, кто-то танцует, поет песни, читает стихи или просто приходит вместе помолчать - Город будет стоять!
- … будет стоять! – эхом откликаюсь я.
Он встал, с наслаждением кошки потянулся, попробовав гранит когтями, властным взором окинул другой берег – колонны, крепость, остановился на уродливом сером здании с надписью «Мобильные телесистемы», довольно хмыкнул, зачем-то обозначил легкий поклон, словно отдал честь и перевел тяжелый взгляд на меня:
- Тебе пора, мой юный друг! Впрочем, мне – тоже…
Я легко вспрыгнул на парапет:
- До свидания.
- Пока! – мощным рыком бухнуло мне в спину.- Передавай привет коллегам.
- Обязательно! – тихо, не опасаясь быть не услышанным, сказал я и сделал шаг.
@музыка: как обычно - Catharsis "Madre"
@темы: Женщины, Сетература, Байки отставного гардемарина, ПЧ
